Джадидизм у татар в XIX – начале ХХ вв. Часть 3
Джадидизм у татар в XIX – начале ХХ вв. Часть 3
В связи с этим Г. Газиз отмечал, что в современных условиях закономерностью развития государств является то, что они постепенно приобретают «полинациональный характер» [8, с. 3]. «Как бы в ответ на это, история породила правительства в форме федерации или, в худшем случае, в виде автономий покоренных нации. Такое решение вопроса дает возможность не нарушать естественное историческое, экономическое развитие правительств, позволит сохранить совершенно естественное, не подверженное ассимиляции, состояние наций, реализовать прекрасные идеи прогресса национальных культур, совершить шаг вперед на пути объединения всего человечества, сохраняя при этом целостность наций и не разрушая дружбу между ними» [1, с. 3-4]. За этими идеями, высказанными не только Г. Газизом, стояли попытки не только воспринять идеалы западно-европейской цивилизации, но и содержательно их развить, придав им новый смысл, использовать в условиях России. Как совершенно справедливо отметил известный исламовед М.А. Батунский, «усиливающееся тяготение российско-мусульманских модернистов к западно-либеральным нормам и институтам, во всяком случае, к тем из них, которые обосновывали и гарантировали реальность демократических принципов в сферах межнациональных и межрелигиозных отношений, вносило новую тенденцию в динамику общеимперской идеологии... Таким образом, возникла комбинация мусульманских националистических и религиозных идей, способная не только к обороне, но и к наступлению в сфере идеологии и политической культуры Российской империи» [3, с. 84].
Одной из особенностей джадидизма в начале XX в. стало перенесение центра тяжести с чисто богословских проблем на проблемы социальные и политические. Его представители осознали, что татарскому обществу необходимо современное видение мира и стремились привести традиционные мировоззренческие системы в соответствие с требованиями эпохи. В новой ситуации интерес к религиозно-мировоззренческим проблемам попадал в возрастающую зависимость от формирования государственно-правовых и социально-экономических доктрин. Эта тенденция не могла не выявить ограниченности традиционных принципов осмысления основ общественно-политической жизни. Поиски ответов на усложняющиеся запросы жизни вынуждали вносить кардинальные изменения в свое представление о месте и роли ислама в жизни общества, использовать в религиозной идеологии заимствования из светских учений. Поэтому не случайно, как уже отмечалось, в начале XX столетия в татарском обществе ислам играл немалую роль в формировании национальной идеологии и в национальной интеграции населения. Также не случайно, что татарские джадиды старались связать его с религией, усматривая в ней важное средство утверждения национального единства. Закир Кадыри даже пытался выявить определенную закономерность в том, что «везде и во всех веках национальное движение сопровождается культурным подъемом. Если в одном месте зажигается луч культуры, то вслед за ним является и свет национальности. Культурность и цивилизация везде, без исключения появляются после каких-либо религиозных движений. Так было в Европе и на Востоке... Среди русских тюрко-татар национальное движение возникло тем же естественным путем» [16]. Конкретизируя характер этих процессов у татар, З. Кадыри отмечает, что «эту эпоху национального движения мы провели следующим образом: в начале XIX столетия Европа стала быстро шагать вперед по пути к прогрессу... В то время мы были, как бы мертвыми: у нас не было ни просвещения, ни национального самосознания... Когда мусульманский мир находился в сладкой дремоте, среди русских мусульман появился Абд-ан-Наср Курсави... Он говорил: «вы не истинные и правоверные мусульмане. Вы отступили от Корана Аллаха и преданий Пророка...». Этот голос стал блестящим в темноте невежества. Пользуясь этим светом, многие обновили свою религию, свою веру. Мысль, выраженная впервые Курсави, явилась первым камнем основания культуры и идеи национальности у русских мусульман. Этот подъем духа вызвал на свет Марджани, Насыри...» [17].
Для джадидизма религия была необходима как важнейший инструмент обновления общества, как основа внутренней веры и комплекс этических предписаний. Ислам для них был воплощением социальной общности татар, созидательных сил народа, его духовной энергии, культуры и одной из основ национального бытия. Не случайно все, что было направлено на обновление татарского общества, включая и религиозно-мировоззренческие искания, рассматривалось как единое целое: «Борьба с ложными понятиями в исламе, желание доказать, что ислам есть религия божественная и общественно-научная, возникновение женского вопроса и новых способов обучения и воспитания, национальная культура, национальная история, решение политических, общественных и научных вопросов, – все это, сделанное в весьма короткое время, есть наши национальные дела» [17]. Возможно поэтому, татарские джадиды, в отличие от своих предшественников, стремились к формированию системы взглядов на социальную структуру современного татарского общества и России, на характер ее внутренних связей и механизма функционирования. При этом они обращались и к традиционным представлениям, и к новым научным положениям, и к опыту западно-европейской цивилизации. Также не случайно и то, что они практически все принимали активное участие в политической жизни мусульманских народов России.[1]
Ключевой задачей для интеллигенции в начале XX в. стало выявление причин застоя в обществе и определение путей выхода из него. Не случайно, что она стала центральной и для джадидизма. Историк и общественный деятель Х. Атласи, например, обратил внимание на то, что «основной причиной, погубившей мусульманство, явилось фаталистическое возлагание всех надежд и упований на судьбу и волю Аллаха и полнейшее пренебрежение самостоятельностью…. Суеверия унизили ислам и ослабили нас, и мы …обязаны истреблять все эти суеверия» [13]. Х. Атласи поднимает очень злободневную для татарского общества проблему распространения, сохранения и форм функционирования религиозного невежества. Ее довольно обстоятельно рассмотрел и известный татарский богослов Гатаулла Баязитов.[2] Он считает, что нет «какого-нибудь тормоза к культурному развитию, препятствия, мешающего мусульманину стать в ряд культурных европейцев. Мы смело можем утверждать, что Коран, Шариат могут идти рядом со всеми благоразумными реформами» [4, с. 6]. Но при этом он подчеркивает, что «несмотря на благоприятие учения Ислама о совместимости его со всеми разумными гражданскими реформами, признанными потребностью времени, мы, к сожалению, не можем констатировать такого удачного разрешения вопроса».[3] Г. Баязитов пытается развеять миф о том, что во всех бедах и проблемах мусульманского общества виноваты враги ислама, которые «извне» пытаются подорвать его основы. Этот богослов утверждал, что необходимо искать эти силы и внутри самого общества.[4] Г. Баязитов считает, что современный ему ислам превратился в догматическое учение, в котором нет места логике, рациональному суждению в осмыслении общественных реалий.
Эта проблема обсуждалась и другими религиозными деятелями. Так, татарской интеллигенцией очень много внимания уделялось обсуждению вопроса реформы системы народного образования и место джадидизма в этой системе.[5]
Итак, джадидизм в татарском обществе получил различные формы воплощения. Будучи формой мусульманского модернизма, представители этого течения много внимания уделяли осмыслению различных аспектов мусульманского богословия. Для них принципиально важным были проблемы, связанные с анализом таких важных аспектов богословия как роль и место иджтихада в жизни общества. Они много внимания уделяли рассмотрению вопроса роли таклида в современном богословии, пытались определить свое отношение к мазхабам и обозначить точки соприкосновения религии и науки.
Рафик Мухаметшин – доктор политических наук, профессор, ректор Российского исламского института
Литература:
1. Акчура Ю. Три вида политики // Татарстан. – 1994. – № 9–10.
2. Амирханов Р. Система конфессионального образования у татар: становление и формы функционирования // Ислам и мусульманская культура в Среднем Поволжье: история и современность. – Казань, 2006.
3. Батунский М.А. Православие, ислам и проблемы модернизации в России на рубеже ХIХ-ХХ веков // Общественные науки и современность. – 1996. – №2.
4. Баязитов А. Ислам и прогресс. – СПб, 1898. – С. 6.
5. Вәлиди Җ. Кавем вә кабиләмез арасында // Шура. – 1912. – № 1.
6. Вәлиди Җ. Милләт вә миллият. – Оренбург, 1914.
7. Вәлиди Җ. Шәрыкътән – Гаребкә // Аң. – 1916. – № 2.
8. Газиз Г. Милләтчелекнең бәгъзе әсаслары. – Казань, 1918.
9. Ганкевич В. На службе правде и просвещению. – С.239-240.
10. Идиятуллина Г. Габденнаср Курсави. – Казань, 2006.
11. Исхаков Д. Феномен татарского джадидизма: введение в социокультурному осмыслению. – Казань, 1997.
12. Максуди А. Дин вә милләт // Йолдыз. – 1913. – 17 декабрь.
13. Сибирия. – 1913. – № 93.
14. Татарские интеллектуалы. – Казань, 2005.
15. Татарстан. – 1994. – № 9-10.
16. Тормыш. – 1914. – 9 февраль.
17. Тормыш. – 1914. – 12 февраль.
[1] Общественно- -политическая деятельность татарских джадидов в начале ХХ, особенно в политических структурах Российской империи, подробно рассмотрены в исследованиях Д.М.Усмановой, Р.Р. Фахрутдинова, Р.А.Циунчук и Л.Ямаевой.
[2] О нем более подробно см.: Татарские интеллектуалы. – Казань, 2005.
[3] Там же.
[4] Там же.
[5] Об этом более подробно см.: Амирханов Р. Система конфессионального образования у татар: становление и формы функционирования // Ислам и мусульманская культура в Среднем Поволжье: история и современность. – Казань, 2006. – С.215-242.
Количество показов: 2860