Апанаев, Габдулла (1862-1919)

Апанаев, Габдулла (1862-1919)

В нашей истории все еще остается немало белых пятен. Нужны годы, чтобы восстановить утраченные некогда страницы прошлого. Они оживили бы те удивительные события, которые, как казалось, навсегда уже покрылись мраком забвения; по этим отреставрированным страницам снова чередой прошлись бы великие сыны народа, еще недавно вычеркнутые из памяти, оболганные и оклеветанные. Хочется верить, что справедливость наконец восторжествует.

Наверно, давно наступило время рассказать еще об одной трагической судьбе, о жизни человека, считавшегося до октября 1917 года гордостью и надеждой нации, а затем ее заклятым врагом.

Габдулла Апанаев имя, знакомое ныне немногим. Выдающийся общественный, политический и религиозный, деятель, талантливый публицист и педагог-новатор, всю жизнь мечтавший о свободе для своего народа и Отечества, но так и не дождавшийся ее.  

Габдулла родился 15 марта (по старому стилю) 1862 года в д. Сасна Малмыжского уезда Вятской губернии (ныне Валтасинский район РТ) в семье казанского купца 2-й гильдии, занимавшегося в этом регионе торговлей. Его отец Абдулкарим Исхакович Апанаев (1840 1892) постоянно проживал в Казани, в махалле 1-й соборной мечети на Захарьевской улице (ныне ул. К. Насыри), имел в городе обширную недвижимость, мыловаренный завод и сеть оптовых магазинов. В качестве небольшого отступления следует отметить, что эта ветвь многочисленной торговой династии дала татарскому миру ряд прогрессивно мыслящих и преуспевающих предпринимателей. Так, например, прадед будущего священнослужителя, купец 1-й гильдии, промышленник Юсуф Исмагилович Апанаев (1770 1840) еще в 1806 1809 годах содержал типографию, где были отпечатаны десятки тысяч экземпляров духовной и учебной литературы на татарском языке. В свою очередь, сын последнего и двоюродный дед Габдуллы Апанаева, Салих Юсуфович Апанаев, своей деятельностью заслужил отдельный очерк в знаменитой книге Ш. Марджани "Мустафад ал-ахбар...". Выдающийся ученый, отмечая хорошее знание Салиха-хаджи математики, географии, истории, писал: "Устанавливая "кыйблу" при строительстве каменной мечети в заводской махалле (имеется в виду Азимовская мечеть. Р. С), мусульмане, в первую очередь, опирались на советы и расчеты этого человека. Он прекрасно разбирался в движениях Луны и Солнца, мог с точностью до одного часа определить название того или иного месяца, дня (по лунному календарю. Р. С.)..." Неудивительно, что в семье с такими традициями детям старались дать хорошее образование. В 1870 году маленький Габдулла начинает посещать занятия в одном из самых лучших конфессиональных учебных заведений города медресе "Мард-жания". Ему посчастливилось учиться у прославленного мударриса, основоположника татарской исторической науки Ш. Марджани, который уже в то время, наряду с неформальным подходом к преподаванию теософских дисциплин, внедрял в процесс обучения и светские науки, такие, как математика, астрономия, география, история. Дух свободомыслия, царивший в этом медресе, пробуждал у шакирдов интерес к проблемам общественной жизни, способствовал расширению их кругозора, который теперь уже не ограничивался лишь рамками религиозно-дидактического характера. Недаром многие из воспитанников "Марджании" впоследствии стали видными деятелями джадидистского движения, передовыми для своей эпохи людьми. Габдулла Апалаев, с его незаурядными способностями и прилежанием, также входил в число любимых учеников Шигабутдина хазрета. Взаимоотношения мудрого наставника и его воспитанника были особенно теплыми и доверительными. Об этом свидетельствует и тот факт, что незадолго до кончины Марджани благословил брак Г. Апанаева со своей младшей дочерью Бибихавой (1871 1945).

Пройдя полный курс медресе, молодой богослов в конце 80-х годов при материальной поддержке отца совершил путешествие в Турцию и Египет, намереваясь посетить там знаменитые центры исламского просвещения, а также поближе познакомиться с духовным состоянием восточного мира. И это не случайно. Еще будучи шакирдом, он начал живо интересоваться историей, настоящим днем нации, размышлять над перспективами ее развития. Причины вековой отсталости, против которой так страстно боролся Ш. Марджани, Г. Апа-наев видел в замкнутости, самоизоляции татарского народа, пережившего в далеком прошлом национальную трагедию и последовавшие за нею насильственное крещение, гонения и бесправие. Выросший в богатой городской татарской семье, уже тогда испытывавшей сильное европейское влияние (в таких семьях, как правило, имелись большие фамильные библиотеки, выписывалась русская пресса и первая тюркская газета "Тарджеман", детям же все чаще старались дать не только конфессиональное, но и полноценное светское, в том числе и музыкальное, образование), Г. Апанаев понимал, что единственный выход из духовного и экономического тупика заключается в приобщении татар к достижениям мировой цивилизации. Правда, здесь неминуемо вставали, казалось бы, неразрешимые вопросы: "Каким образом следует реформировать дело образования у мусульман России?", "Как при этом примирить ценности ислама с неизбежным воздействием европейской светской культуры?", "Не помешает ли подобная открытость российским мусульманам сохранить свою самобытность, по-прежнему успешно противостоять миссионерским устремлениям царского правительства?" В поисках ответа на них и отправился Г. Апанаев в путешествие по зарубежному Востоку, переживавшему в ту пору непростые процессы духовного и социального переустройства, созвучного реалиям приближающегося XX столетия1. По всей видимости, Г. Апанаев вернулся из этой поездки с какими-то оригинальными решениями и интересными идеями, которые стремился реализовать в своей дальнейшей деятельности.  

Между тем в Казани его ждали с нетерпением. Влиятельное татарское купечество было крайне заинтересовано в том, чтобы эрудированный, энергичный молодой человек, к тому же вышедший из их среды, стал имамом Сеннобазарского прихода одного из самых крупных и богатых в Старотатарской слободе. В результате, сдав экзамены в Оренбургском Магометанском Духовном собрании, Г. Апанаев 15 декабря 1890 года получил указ на исполнение должности второго муллы в Юнусовской мечети на Сенном базаре. Здесь он начал помогать в службах главному проповеднику, ахуну Хузиахмету Музафарову, бессменно руководившему махал-лей с 1871 года. Этот священнослужитель был по своим взглядам чем-то близок Г. Апанаеву. Он также являлся учеником Ш. Марджани и снискал себе славу здравомыслящего, не. склонного к схоластике и начетничеству ученого. Даже в своей семье с терпением относился к крамольным с точки зрения шариата веяниям. Его жена Махруй Музафария стала известной поэтессой, педагогом и публицистом, дочь Махмуда также посвятила себя поэзии, а сын Мансур уже в советское время был признан выдающимся татарским композитором. К сожалению, X. Музафаров неожиданно попал в неприятную историю: ошибочно или по неведению он совершил обряд бракосочетания несовершеннолетней девушки. А это каралось уголовной статьей.

Приговором Казанской судебной палаты от 19 мая 1893 года Хузиахмет хазрет был смещен со своей должности и осужден на 1 месяц тюрьмы, без права впоследствии исполнять обязанности священнослужителя.  

Так неожиданно для самого себя Г. Апанаев остался единственным имам-хатибом Юнусовской мечети и полновластным духовным руководителем ее прихода. Воспользовавшись этим, он немедленно приступил к реформе приходского медресе, решив превратить его в современное учебное заведение с новым методом преподавания и разнообразной учебной программой, в которой органично сочетались как богословские, так и светские научные дисциплины. Для осуществления своих замыслов Габдулла мулла не пожалел большой части наследства, доставшегося ему после смерти отца. Под помещение медресе он отдал собственный дом, находившийся на Евангелистовской (ныне Татарстан) улице, снабдил классы специальной мебелью и оборудованием, книгами, учебниками и различными пособиями. И хотя училище Г. Апанаева по казанским меркам считалось сравнительно небольшим (здесь училось 50 шакирдов), молва о нем разошлась далеко за пределами губернии. В истории Казани это медресе можно отнести к числу первых мусульманских учебных заведений, наряду с мектебе Юнусовского детского приюта и " Мухам -мадией" Г. Баруди, в которых новый метод обучения был внедрен еще в конце XIX века. Демократизм Г. Апанаева-мударриса, его незаурядный педагогический талант с каждым годом привлекали сюда все большее количество юношей, желавших получения не только основательных знаний, но и подлинно творческой атмосферы в учебе, возможности свободного выражения своих мыслей и взглядов. Иногда происходили совершенно невероятные события. Так, например, в только что открывшуюся школу Апанаева неожиданно перешел известный преподаватель арабского языка старейшего и престижного медресе при 2-й соборной мечети ("Галлямия", "Касыймия" Ахметхади Максуди автор первых новометод-ных учебников на татарском языке, будущий редактор самой популярной у татар газеты "Юлдуз". Он не только оставил высокооплачиваемую должность, но и увел с собой наиболее успевающих шакирдов, среди которых был начинающий писатель Гаяз Исхаки. Примерно в это же время в училище Габдуллы муллы получал образование выдающийся татарский поэт Н. Думави, годы спустя вспоминавший об этом периоде своей жизни самыми добрыми словами.

Конечно, активность Г. Апанаева не могла быть незамеченной губернским начальством. Почувствовав скрытое брожение среди мусульман города, оно стало внимательно присматриваться к лидерам татарской общины. Мало того, местная бюрократия, вообще плохо принимавшая любые новшества, начала со все усиливающейся раздражительностью воспринимать новаторскую, а оттого подозрительную деятельность некоторых приходских мулл. И постепенно приступила к отработке "профилактических мер", направленных на то, чтобы любыми путями остановить растущее влияние "неблагонадежных" лиц. Впрочем, любые придирки начальства в конечном счете работали на неуклонно растущий авторитет Габдуллы хазрета среди мусульман. Многие теперь видели в нем серьезного, с большими перспективами общественного деятеля.  

Первой и успешной пробой сил для Г. Апанаева на этом поприще явилось руководство Мусульманским благотворительным обществом крупнейшей татарской общественной организацией, созданной в 1898 году казанским купечеством, официально зарегистрированной государством и обладавшей солидным денежным капиталом. Находясь на посту председателя правления в 1902 1906 годах, Г. Апанаев внес в ее работу значительные изменения. При нем широко стал практиковаться сбор пожертвований с организации благотворительных вечеров и спектаклей, увеселительных прогулок и народных праздников, что привлекло к богоугодному делу широкие слои населения. В этой же сфере Габдулла мулла выступил в качестве смелого реформатора, сумев привлечь на пользу общества закяты казанских мусульман. Дело в том, что закяты, по устоявшемуся мнению, основанному главным образом на трудах исламских правоведов старого закала, полагалось давать лишь конкретным личностям, но ни в коем случае какому-либо обществу или махалле в целом. Не вступая в нудную полемику с консерваторами, Г. Апанаев убедил влиятельных и богатых купцов в своей правоте. В итоге закят среди статей доходов этой организации занял прочное лидирующее место, опередив по прибыльности даже статью членских взносов. Все это позволило Мусульманскому благотворительному обществу в 1904 году открыть к существовавшим ранее богодельне и амбулатории еще и детский приют с ремесленным классом на 80 человек. Заслуги священнослужителя были оценены по достоинству. На одном из заседаний правления его избрали почетным членом общества.

Но по-настоящему звездным часом для Г. Апанаева стали годы первой русской революции, когда он раскрылся как грамотный, искусный политик, талантливый публицист, один из лидеров национально-освободительной борьбы народов империи. Его по праву считали и считают одним из основателей первой мусульманской политической партии в России "Иттифак аль-муслимин" ("Союз мусульман" . Блестящий оратор с чрезвычайно энергичным, взрывным характером, Г. Апанаев в то же время обладал расчетливым логическим мышлением, прекрасно разбирался в сложнейших политических категориях, с увлечением изучал историю и специфику политических партий, движений, как российских, так и зарубежных. Естественно, что он, наряду с С. Алкиным, С. Максуди, Ю. Акчурой, Г. Баруди, А. Туп-чибашевым, принял самое непосредственное участие в разработке программных документов "Союза мусульман". Габдулла хазрет подготовил и провел все три съезда этой организации, неоднократно избирался членом ее ЦК и казанского бюро.  

Но, пожалуй, главным достоинством Г. Апанаева-политика были не столько выдающиеся организаторские способности, сколько непревзойденное дипломатическое искусство, способность находить компромиссы в самых острых ситуациях. Взгляды Г. Апанаева на общественное устройство тех лет, его политическое кредо до сих пор еще остаются непроясненными. В советское время для этой личности нашли удобную, однако весьма прямолинейную характеристику: "...либерал-мулла, радеющий об интересах помещиков и капиталистов". На деле же все обстояло гораздо сложнее. Действительно, Г. Апанаев по своим воззрениям склонялся к той умеренной части национальной интеллигенции, которая, не приемля революционной тактики и стратегии, мечтала конституционно-демократическими мерами добиться реализации законных прав инородческого населения в экономической, духовно-просветительской, культурной областях. Но Габдулла хазрет не пытался дистанциироваться и от левого, увлеченного социалистическими идеями молодежного крыла национального движения, В этом смысле он выполнял роль своеобразного посредника между радикалами типа Г. Исхаки, Ф. Туктарова и внешне законопослушными вожаками мусульман Г. Баруди, С. Максуди и др.

Дружба Габдуллы муллы и Г. Исхаки началась, наверное, еще со времен пребывания последнего в стенах Апанаевского медресе и продолжилась уже после поступления писателя в Татарскую учительскую школу, где он организовал кружок революционно-демократической молодежи, оказывавший сильное влияние на шакирдов казанских медресе. Все это наглядно проявилось в истории с созданием Г. Апанаевым газеты "Азат", первый номер которой вышел 1 февраля 1906 года. Уже в передовой статье номера выбранное изданием направление характеризовалось вполне недвусмысленно. "Верная своему названию, заявляла редакция, газета будет бороться за процветание свободы, никогда не примирится с угнетением, бесправием, унижением и отсталостью народа, будет вести борьбу за предоставление равных прав всем национальностям".  

Являясь больше практиком, чем теоретиком национального движения, Габдулла хазрет вместе со своим старшим товарищем и соратником Г. Баруди развернул гигантскую по масштабам деятельность. Начали они с самого главного социальной базы "Союза мусульман". Если к этому времени, т. е. к 1905 1907 годам, усилиями Г. Баруди практически все казанские мударрисы, а следовательно, и их приходы в основном разделяли программу вновь образованной партии и готовы были оказать ей поддержку; если мощное шакир-довское движение города, несмотря на ряд разногласий, все-таки, не без влияния Г. Апанаева, склонялось к сотрудничеству с "отцами нации", то прогрессивное духовенство, учи-теля-новометодисты сельских уездов губернии, подвергавшиеся давлению со стороны консервативного большинства, нуждались в объединительном процессе, в наличии одного руководящего центра. В свою очередь, остро стоял вопрос о координации действий передовых казанских мусульман с их единомышленниками в других российских регионах. И, надо сказать, местное бюро "Союза мусульман" (Г. Баруди, Г. Апанаев, Ю. Акчура, С. Алкин) совместно с лидерами шакирдов Г. Исхаки, Ф. Амирханом с честью справилось с этими задачами. За короткий срок им удалось охватить своим влиянием и привлечь к сотрудничеству большинство уездов с татарским населением как Казанской, так и смежных с нею губернии, наладить четкую систему сбора денег в казну партии, решить проблемы с обеспечением мектебе и медресе бесплатной учебной литературой и многое другое.

Кульминацией этих мероприятий, по замыслу их организаторов, должен был стать всероссийский съезд мугаллимов и шакир-дов, а также открытие учительских курсов в Казани, намеченные на май 1907 года. Программа предполагалась более чем насыщенная. Свыше ста делегатов из Казанской, Вятской, Пермской, Уфимской, Оренбургской, Нижегородской губерний, кроме прослушивания лекций на курсах по методике преподавания светских наук, открытых при 10-й мечети, где имамом был брат Г. Баруди С. Галеев, затем намеревались обсудить решения III Всероссийского съезда мусульман, а также основные положения программы союза шакирдов "Берлек" с целью определения дальнейшей тактики и стратегии реформ. Однако планы эти рухнули в один день. Власти, и без того напуганные кипучей активностью мусульман, которые провели в 1905 1906 годах сразу три общероссийских съезда и создали свою политическую партию и довольно сильную фракцию в Государственной думе, приступили к решительным репрессивным мерам. Перехватив экземпляр программы "Берлек" и найдя в ней пункты, требующие общественного переустройства России, губернское начальство моментально воспользовалось представившимся ему случаем. Оно обвинило казанское бюро "Иттифака" в противоправительственной, преступной деятельности, поставив тем самым вне закона любые попытки осуществления тех благородных устремлений, которые изначально были заложены в программных установках партии. Жандармское управление и полиция сработали профессионально. Учительские курсы, едва успев начать занятия, были тут же закрыты, а прибывшие на съезд делегаты немедленно отправлены по домам. Под следствие попали главные возмутители спокойствия: Г. Баруди, С. Галеев (Баруди), Г. Апанаев, Г. Ис-хаки, а также профинансировавшие незаконные собрания казанские купцы: С. Галикеев, С. Аитов, А. Казаков. После разбирательства, продолжавшегося почти год, постановлением министра внутренних дел от 17 марта 1908 года Г. Баруди, С. Галеев, Г. Апанаев, А. Казаков были высланы в Вологодскую губернию на два года. Ранее, по другой статье, в ссылку был отправлен и Г. Исхаки. Обезглавив тем самым казанскую организацию младомусульман, следственные органы еще в течение нескольких лет выявляли и наказывали их сподвижников в уездах губернии. Несколько раз прекращавшееся и вновь возобновлявшееся дело так и называлось: "Об исследовании политической благонадежности казанских мулл Г. Галеева, X. Максудова и Г. Апанаева". По нему лишились указов на исполнение должностей имам-хатибов десятки мулл-джадидистов, закрылись множество новометодных медресе и мектебе. Подстрекаемые доносами консерваторов типа Ишми-ишана и А. Ишмуратова погромы перечеркивали результаты тяжелейшей, но плодотворной работы по просвещению нации, объединения ее вокруг идей свободы и справедливости. В этом свете совершенно беспочвенными представляются отдельные высказывания, еще встречающиеся в исторической литературе, о якобы бездеятельности, политическом безволии, демагогичности "Союза мусульман". Наоборот, даже в таких невыносимых условиях его руководители использовали любую возможность для достижения своих целей. Вернувшийся из ссылки 31 марта 1910 года Г. Апанаев через полгода был подвергнут обыску и привлечен в качестве подозреваемого по делу об Иж-Бубинском медресе. Необходимо учесть, что в это время его имя фигурировало и в других не менее громких делах КГЖУ по панисламизму. Габдулла хазрет, помимо своей воли превратившийся из уважаемого всеми священнослужителя в опасного государственного преступника и бунтовщика, все-таки не сдался и принял очередной вызов черносотенцев. Заслуживает внимания в данный период публицистическая деятельность Г. Апанаева, его полемика с идеологами великодержавного шовинизма. Кстати, писал он для газеты "Камско-Волжская речь" на прекрасном русском языке, живо, с неприкрытой иронией и сарказмом, демонстрируя при этом великолепное знание истории и современной политической ситуации в России. Горячие призывы прекратить травлю инородцев и осуждение миссионерской политики самодержавия проходят красной нитью и через другие выступления хазрета в прессе тех лет.  

По возвращении из ссылки Г. Апанаев вновь оказывается в самом центре общественной жизни. Он избирается гласным городской Думы и там работает сразу в четырех комиссиях, а также выдвигает свою кандидатуру на выборах в IV Государственную думу. Помимо всего этого опальный мулла много времени посвящает любимому делу просветительству. А здесь ему пришлось начинать все заново. После того как Г. Апанаева в связи с высылкой лишили указа на исполнение должности приходского имама в Юнусовской мечети, на его место губернское правление поставило Мухаметтаиба Алтын-баева, окончившего Кшкарское медресе и отличавшегося изрядным консерватизмом. Новый священнослужитель уничтожил в махалле все нововведения своего предшественника. Некогда знаменитое учебное заведение Габдуллы муллы, сменившее прежнее название на Утямышевское, превратилось вскоре в довольно серое, малопопулярное магометанское училище со старым методом обучения.

Но Г. Апанаев все же возродил его. Правда, медресе теперь находилось на Екатерининской улице (ныне Тукаевской) и уже не относилось к какой-то определенной мечети. Неутомимый мударрис принялся за педагогическую работу с присущим ему размахом, выбрав для своей школы опасную тогда специфику подготовку преподавателей для новометод-ных школ губернии. Негативная реакция начальства не заставила себя долго ждать. Казанский губернатор М. Стрижев-ский в послании в МВД от 2 ноября 1910 года с тревогой отмечал, что Апанаевское училище и медресе "Мухаммадия" выпустили целый ряд деятелей со строго определенным национально-мусульманским направлением. Воспитанники медресе до сих пор являются самыми горячими проповедниками новых мусульманских идей среди населения, поэтому чиновник предлагал не допускать выпускников этих медресе на должности мулл и учителей. Несмотря на грубые запретительные меры, дискриминацию и постоянный полицейский контроль, учебное заведение Г. Апанаева, как и медресе "Мухаммадия", продолжало упорно нести свет знаний и культуры.  

Предреволюционные годы для Габдуллы хазрета сложились печально. В 1916 году на фронтах первой мировой войны погиб его сын, первенец Яхъя Апанаев. Еще через год мулла понял, что на смену личной трагедии грядет общена родная. Он резко протестовал против захвата власти большевиками, против разгона Учредительного собрания и разгрома "Забулачной республики". Обстоятельства казни Г. Апанаева малоизвестны и все еще остаются неразгаданной тайной. Его задержали в качестве заложника во время бунта татарского запасного батальона, произошедшего в Казани 25 июня 1919 года. Именно тогда восставшими был убит революционер, зам. председателя Центрального Мусульманского военного комиссариата К. Якубов. Г. Апанаеву, видимо, припомнили все: и руководство "Союзом мусульман", и поддержку Комуча, и купеческое происхождение. Обвинив муллу в подготовке контрреволюционного мятежа и (совершенно бездоказательно) в убийстве М. Вахитова, его, а также несколько арестованных с ним человек приговорили к расстрелу. Приговор был немедленно приведен в исполнение. Со смертью Г. Апанаева закончился "золотой век" национального возрождения.
(Салихов Р.)