Исламские новости
18 Ноября 2019
Ислам в Европе: джихадисты, салафисты, суфии
Именно феномен радикализации стал катализатором внимания к исламу средств массовой информации, политиков и, конечно, служб безопасности. В результате именно это выражение ислама часто имеет тенденцию диктовать общее отношение общества к мусульманам. И все же радикализация – это явление, в которое вовлечено небольшой процент мусульманских иммигрантов, хотя оно не становится от этого менее проблематичным. Более распространенным явлением, связанным с радикализацией джихадистов, являются так называемые салафитские тенденции, которые привлекают мусульман в Европе, особенно самых молодых. Используя ранее упомянутую категорию, эти тенденции можно описать как форму «коллективной изоляции», за исключением того, что изоляция является добровольной: это действительно сообщество, в котором его члены связаны общей идеологией больше, чем в группах с общим этнокультурным наследием. Салафитские мечети и учебные группы привлекают к себе, потому что они создают условия для этих молодых людей - теологически самоучек, - которые разочарованы культурой своих родителей и которых в то же время не принимает европейское общество и не обеспечивает им безопасность. Но они также привлекают и молодые семьи, которые боятся обучать своих детей в обстановке, лишенной ценностей и сильных авторитета.
Из-за своей манеры одеваться салафиты часто оказываются в центре внимания, когда в СМИ появляется информация о каком-то террористическом акте, хотя все данные свидетельствуют о том, что европейские салафитские группировки отказываются от насилия. Это объединяет их с известной группировкой «Партия освобождения» («Хизб аль-Тахрир») [10]. Проблема в том, что обе они очень чувствительны к политической несправедливости, наблюдаемой в мусульманском мире, поэтому неудивительно, что они могут подпитывать воинственность в более радикальных группах. В любом случае ошибочно думать о салафизме как об отдельной категории. В общих чертах, внутри него сложились две тенденции. В Европе доминирует мирная тенденция, согласно которой верующие должны сосредоточиться на целостности своей веры и своей религиозной практике, а вовлеченность в политику трактуется от отвлекающий от религиозной жизни момент и даже конфликт [11]. Эта точка зрения, согласно которой не следует подвергать сомнению политические авторитеты страны своего проживания, отражает классические исламские концепции, в том числе идеи Ибн Таймия (1328), которые часто цитируются как источник вдохновения для современных салафистов. Поэтому парадоксально, что тот же автор воспринимается как модель и другой допускающей насилие тенденции, существующей среди саляфитов. Эти салафисты могут быть в целом описаны как джихадисты, потому что они участвуют в священной войне (джихаде), в которой экстремистское меньшинство прибегает к насилию.
Отдельно следует упомянуть суфизм – в различных своих проявлениях он также прибыл в Европу вместе с иммиграцией [12]. Но, учитывая характер этой иммиграции, это был не сложный городской суфизм [13], а провинциальный и сельский. Это относится, например, к движению барелви, происходящему из Северной Индии. Также можно упомянуть сенегальский тарикат муридия, еще одно движение, рожденное в XIX веке, как форму духовного обновления в ответ на растущее европейское влияние.
Транснациональное присутствие
Помимо специфических вариаций, мусульманское присутствие в Европе можно охарактеризовать как «транснациональное» в том смысле, что его тенденции выходят за пределы национальных границ, даже если по большей части они могут быть сведены к определенному «национальному» происхождению. С другой стороны, многие течения европейского ислама также могут быть определены как «контрнациональные», поскольку они часто рождаются в ответ на навязывание современного государственного устройства или давление иностранных держав. Ограничиваясь текущей ситуацией, я приму критерий, который классифицирует исламские движения по регионам их происхождения, уделяя особое внимание тем из них, которые имеют турецкое, южноазиатское и арабское происхождение.
Распространение официального турецкого ислама, опекаемого Министерством по делам религии Турции (Диянет), получило заметный импульс после военного переворота в сентябре 1980 года. Эта политика, по сути, была направлена на уменьшение опасностей, связанных с турецкой диаспорой, которая могла бы превратиться в тыловую базу для оппозиционных движений в условиях, когда страна была близка к гражданской войне. В частности, в Германии местная форма Диянет (известная под аббревиатурой DITIB) в значительной степени распространилась, потеснив движение сулеймании, вдохновленное учением Сулеймана Хилми Тунахана, суфийского шейха, связанного с братством Накшбанди. Сулейманчи в 1951 году создали первую сеть школ, предназначенную для обучения имамов и богословов [14]. В течение определенного периода 1990-х годов переживало значительный рост более националистическое движение Милли Гёрюш. Оно до сих пор является крупнейшим организацией турецкого ислама после Диянета. Тем временем, однако, с ростом и приходом к власти ряда исламских политических партий внутренняя политика Турции претерпела заметные изменения. Первой из них, «Партией благосостояния» (Refah Partisi), руководил Неджметтин Эрбакан, глава Милли Гёрюш. Но в январе 1998 г. он был низложен в результате военного переворота [15]. Та же участь постигла новые партии, и только при нынешнем правительстве во главе с Эрдоганом была обеспечена некоторая форма стабильности. Во время этого процесса, который также затронул турецкие исламские движения, традиционная исламская политика первоначально переместилась в более «умеренный» центр. Самым очевидным элементом этой траектории был почти феноменальный рост движения, которым руководил Фетхулла Гюлен. При помощи последовательного финансирования из той же сети компаний, которые оказывали экономическую и избирательную поддержку ПСР, движение Гюлена стало важным игроком, главным образом благодаря своей образовательной деятельности в Турции, в некоторых бывших советских республиках, Центральной Азии, Северной Америке и Европе [16]. Однако после провала переворота 2016 года отношения между ПСР и Гюленом ухудшились, что также сказалось на положении турок в Европе.
Исламские движения из Южной Азии родились в контексте влияния на регион европейского мира (в данном случае, Великобритании). Движения барелви и деобанди – это ответ на смещение британцами могольских правителей в 1858 г. Оба они основали сеть школ и «семинарий», через которые они сейчас присутствуют во всем мире. С самого начала отношения между барелви и деобанди были конфликтными, с циклическими взрывами того, что называется «войной фетвы». Противники определяли приверженцев деобанды как «ваххабитов», и напряженность в отношениях между двумя движениями продолжает оказывать сильное влияние, особенно на ислам в Соединенном Королевстве. Борьба, которая привела к независимости и разделению Британской Индии на Индию и Пакистан, породила новые движения, среди которых, в частности, можно отметить Джамаат-и-Ислами, партию, основанную в 1941 году Абу Аль Маудуди (1979). Это и другие менее крупные движения встречаются везде в Европе, где существуют южноазиатские общины.
Среди арабских иммигрантов существует соперничество между исламскими движениями, которые берут свое начало в «Братьях-мусульманах» и организациями, контролируемыми правительствами стран происхождения. Это особенно верно в отношении стран Северной Африки: Парижская мечеть действует от имени правительства Алжира, в то время как UOIF (Союз исламских организаций во Франции, ныне мусульмане Франции) оспаривает это официальное влияние. Однако, как и в случае с Джамаат-и-Ислами в Соединенном Королевстве, UOIF не может быть просто привязан к «Братьям-мусульманам», поскольку постепенно адаптируется к французскому контексту [17]. Марокканцы, со своей стороны, в течение определенного периода встречались в мечетях, входящих в FNMF (Национальная федерация мусульман Франции), до тех пор, пока организация не была разделена в 2007 году и заменена главным образом RMF (Le Rassemblement des musulmans de France).
Эта этнонациональная перспектива продолжает оставаться полезной при определении организационных тенденций мусульман во всей Западной Европе, но ее недостаточно. Некоторые организации не обязательно следуют этническим группам, из которых они происходят. Хизб аль-Тахрир, запрещенный в Германии, наращивает свое присутствует в Соединенном Королевстве и Дании, в то время как Минхадж аль-Коран, происходящий из Пакистана, активен в Дании и практически отсутствует в других регионах, где есть пакистанцы. Другие движения вышли за пределы этнокультурных границ сообществ, в которых они родились. В частности, это относится к Джамаат-таблиг, возникшему в Северной Индии в качестве ответвления движения деобанди. Это движение получило распространение в Европе среди всех этнических групп и среди новообращенных [18]. То же самое происходит с различными салафитскими движениями, которые распространились, главным образом, среди детей иммигрантов в Западной Европе. Эти движения начинают находить последователей и в Восточной Европе, особенно среди новообращенных и недавних иммигрантов из арабского мира.
Йорген С. Нильсен
Источник: https://www.oasiscenter.eu/fr/islam-en-europe-tendances-perspectives
Переводено специально для Исламского портала
[10] Suha Taji-Farouki, A fundamental quest : Hizb al-Tahrir and the search for the
Islamic Caliphate, Grey Seal, London 1996 ; Malene Grøndahl, Torben Rugberg
Rasmussen et Kirstine Sinclair, Hizb ut-Tahrir I Danmark : farlig fundamentalisme eller
uskyldigt ungdomsoprør ? Aarhus Universitetsforlag, Aarhus 2003.
[11] Sur ce thème, voir Ed Hussein, The Islamist, Penguin, Harmondsworth 2007 et Ian
Buruma, Murder in Amsterdam : the death of Theo van Gogh and the limits of tolerance,
Atlantic Books, London 2006.
[12] Jamal Malik et John Hinnells (dir.), Sufism in the West, Routledge, London 2006,
qui permet de voir l’ampleur de ce thème, avec le chapitre d’introduction de Jamal Malik
qui donne une profondeur historique.
[13] John Spencer Trimingham, The Sufi orders of Islam, Oxford University Press,
Oxford 1971.
[14] http://www.vikz.de/, consulté le 25 avril 2009.
[15] Voir Cour européenne des Droits de l’homme, Refah Partisi et autres vs. Turchia,
Applications nn. 41340/98; 41342/98 ; 41343/98 et 41344/98.
[16] Un compte-rendu détaillé se trouve dans Ihsan Yilmaz (dir.), Peaceful coexistence : Fethullah Gülen’s initiatives in the contemporary World, Leeds Metropolitan University
Press, London 2007.
[17] Voir Brigitte Maréchal, The Muslim Brothers in Europe : Roots and Discourse, Brill,
Leiden 2008.
[18] Muhammad Khalid Masud (dir.), Travellers in faith : Studies of the Tablighi Jama‘at
as a transnational Islamic movement for faith renewal, Brill, Leiden 2000.
