Исламские новости

Муса Бигиев: взгляд на сунну и хадисы 26 Ноября 2013

Муса Бигиев: взгляд на сунну и хадисы











Многие татарские богословы посвятили свою жизнь и деятельность развитию Ислама в России. Одним из них является богослов 19-20 веков Муса Джаруллах Бигиев. Данная статья посвящена религиозным взглядам Мусы Бигиева на сунну и хадисы. Дается краткая выдержка из книги М. Бигиева, посвященная сунне,    "Китаб ас-Суннан".

Многие ученые не получают признания при жизни. Кроме того, их угнетают, преследуют, обвиняют в том, чего они не совершали, или просто не понимают того, что они хотели донести. Муса Бигиев был одним из таких ученых.


42156.jpg

 

Для российских татар Муса Бигиев был человеком-легендой. Старики на семейных меджлисах вспоминали о Мусе-мулле, пересказывали его проповеди и произведения, стремясь донести их суть до молодых.

В это время, 29 октября 1949 г., каирские газеты сообщили о кончине татарского богослова Мусы Джаруллы (Бигиева), который был похоронен в Афифи на фамильном королевском кладбище Хедивие. О нем писали:

«Покойный был свободно мыслящим ученым, обладавшим живым умом. Он быстро мыслил и быстро писал. Он уважал мнения других ученых, но вместе с тем был сильным критиком…» [Тагирджанова 2010]

Татары Финляндии провели меджлисы в сороковой день и в годовщину его смерти. В Хельсинки и Стамбуле вышли в свет книги о нем. Однако на Родине о его смерти не было известно ничего.

Муса Бигиев умер в эмиграции, на Родине его имя стало возвращаться на страницы татарских изданий только с началом перестройки и гласности. В то же время Бигиев был автором 120 богословских трудов, перевода Корана на татарский язык, публицистом и одним из лидеров общественного движения мусульман. Национальной библиотеке Анкары он завещал 500 томов своих книг.

В начале 1910-х гг. имя Муса Джарулла было известно ученым всего мусульманского мира, в том числе и России. Так он подписывал свои статьи на языке тюрки.

Короткая биография последнего татарского богослова такова. Муса Яруллович Бигиев родился 25 декабря 1873 г. в селе Кикино Пензенской губернии (по другим данным 6 января 1875 года в Ростове-на-Дону). Он не уделял особого внимания дате и месту своего рождения и в разных документах указывал их произвольно. На сегодняшний день эта «произвольность» привела к разночтениям, фамилия тоже пишется с искажением: Бигиев [Татарская энциклопедия 2002].

Он имел светское и богословское образование, закончил реальное училище в Ростове-на-Дону, учился в медресе Бахчисарая, Казани, Бухары и в старейшем мусульманском университете Каира «Аль-Азхар». Участвовал в работе Всероссийских мусульманских съездов 1905-1906 гг. и 1914 г. Преподавал в Оренбургском медресе «Хусаиния» мусульманское право, арабский язык и литературу. В 1906 г. избирался членом центрального бюро партии Всероссийский мусульманский союз, в 1917 г. исполнительного комитета мусульман. В дни Февральской революции был избран первым имамом Петроградской соборной мечети (1917-1923 гг.), выдвигался кандидатом на пост муфтия и в Учредительное собрание, издавал литературную общественно-политическую национальную газету «Аль-минбар» [Тагирджанова 2010].

У Мусы Бигиева много трудов, посвященных фикху, изучению Корана, теологии и многим другим исламским наукам. В то же время хадисоведение является той областью, которой Муса Джаруллах занимался меньше всего.

В 1910 г. Муса Бигиев написал и опубликовал комментарий к знаменитому сочинению имама Малика «ал-Муватта», а в 1916 г. комментарий к трактату Ибн Хаджара «Булуг ал-Мерам мин адиллат ал-ахкям». В своих трудах он время от времени касался проблем, связанных с Сунной и Хадисами. К более активной деятельности в области хадисоведения он приступил после того, как столкнулся с людьми, которые называли себя «Ахлю ал-Курʻан» людей, опровергающих пророческую сунну и считавших, что источником всех шариатских решений должен быть только Коран. Это течение возникло в Индии и Пакистане.

В 1945 г. Муса Джаруллах издал книгу под названием «Книга Сунны» («Китаб ас-Сунна»), ставшую результатом активного размышления над упомянутой ситуацией. Рассмотрим основные положения, выявленные в ходе ознакомления с этой книгой и ее анализа, что позволит познакомить читателя с мыслями и взглядами Мусы Бигиева на Сунну и хадисы.

Муса Джаруллах считал, что «Сунна – это предписанный Пророком путь, выраженный в его, как Посланника Господа, деяниях и высказанный в мудрых наставлениях, описанный им в письмах к правителям и племенам, то есть совокупность всего того, что он совершил, доводя пророческую миссию – рисала – как до своей общины, так и до всего человечества». Из данного им определения Сунны становится понятно, что  Муса Джураллах не принимал за сунну непосредственно слово (хадис) или непосредственно действие. По его мнению, Сунна – это название пути Пророка, который он обозначил как словами, так и действиями. Жизненный путь Посланника Аллаха – это только часть Сунны, охватывающая отношения, возникающие между людьми в общественной жизни. 

В другом месте Муса Джаруллах дает Сунне Пророка следующее определение: «Все то, что Пророк принес в качестве религии». Как следствие, из этого определения понятно, что Коран является составной частью Сунны. Так как, по мнению ученого, Коран – это основа и источник Сунны Пророка, опора всего того, чему он учил. Коран является самым большим наследием, которое Пророк оставил своей общине и всему человечеству. Именно в таком понимании звучит Сунна в выражении ученых «Ахль ас-Сунна». 

Объясняя законодательную ценность Сунны, Муса Джаруллах остался верным выведенному им определению и, считая ее божественным наставлением, ставил на первое место среди остальных источников исламского шариата. По его мнению, Коран не является воплощением связи между Аллахом и Пророком. Коран – это лишь основные положения, часть этой связи, которая должна быть увековечена. На практике объем заветов, которые были увековечены путем наследования, не меньше, чем Коран. Поэтому Муса Джаруллах считал, что: «все установления Ислама узаконены Сунной». Позже коранические аяты подтвердили и увековечили все выражения, действия и разъяснения Пророка в этой области. Основы веры, все столпы религии установлены Сунной. Аяты же Корана подтверждают все это.

К примеру, подобно тому, как обязательность молитв, которые Пророк совершал в период жизни в Мекке, была подтверждена в ночь Вознесения (миʻрадж), так и аят о необходимости совершения омовения перед намазом был ниспослан только в 6 году хиджры. Но ведь омовение совершалось в течение всех лет до того, как был ниспослан этот аят! Пророк и его асхабы никогда не совершали намаз без омовения.

Обязательность обряда таяммум также установлена Сунной. Поскольку уважительные причины могли возникнуть и раньше.

Как известно, самым важным моментом хаджжа является стояние на горе Арафат. Коран не говорит об этом. Он упоминает о нем только как о необязательном акте. Стояние на горе Арафат в качестве столпа хаджжа было установлено Сунной.

Имеется множество подобных примеров, которые подтверждают вышеперечисленные заявления Мусы Джаруллаха. И в действительности, некоторое количество установлений было узаконено Сунной до того, как они были ниспосланы в Коране. Ярким примером в этом отношении является проблема перемены Киблы. Но нельзя на этой основе провозглашать, что подобное верно в отношении всех иных установлений Ислама.

Известно, что временами Пророк оказывался в трудном положении из-за того, что ему не поступало божественных откровений. Истинно и то, что он получал предупреждения, когда по некоторым вопросам решался действовать на свой страх и риск. 

Выводя из контекста трудов Мусы Джаруллаха развернувшийся в последнее время процесс разделения Сунны, можно увидеть, что ученый поставил эту проблему на повестку дня еще в 1910 г.

В одной из его записей, заимствованной у маликитского факиха Шигабутдина ал-Карафи (ум.684 х.) и Шах Валиуллах ад-Дахлави (1144-1176) ученый пишет:

«На практике имеется разница в применении или исполнении между фетвой, которую вынес Пророк по какой-либо теме, решением, достигнутым в суде или общим установлением шариата».

Мы видим, что Муса Бигиев привел это деление даже в виде правила в своей книге «Правила фикха». Также, 192-я статья этой книги гласит:

«Существует три вида реализации установлений законодателя в поле шариата: ифта, каза и имамат. В варианте ифта установление носит общий характер. В варианте када установление остается за судьей, в варианте имамата — за имамом».


К модификациям, которые в общем виде изложены в «Китаб ас-сунна» он добавляет еще одну: «то, что высказано и совершено пророком Ислама в качестве Посланника». 

Оценивая хадисы, Муса Джаруллах берет за основу метод критики источников, начало которому было положено сподвижниками ʻАйшей (жена Пророка) и ʻУмаром и который был позднее систематизирован правовой школой имама Абу Ханифы. По его мнению:

«Какое-либо сообщение не может быть признано истинным благодаря только лишь подтвержденной честности, справедливости и памятливости передатчика – равия. Так как каждый может путем обмана и интриг заявить о себе как о честном человеке. Прежде чем говорить о честности и хорошей памяти равия, необходимо учитывать его интеллектуальный уровень, и то, был ли он очевидцем события». 

Муса Бигиев приводил примеры того, как вследствие слепого следования словам древних сообщений и из-за безоговорочного доверия равиям возникали ошибки. В одном из своих сочинений он писал:

«Свободное размышление о хадисе, касающемся основ небесных религий и, в особенности, Ислама, является священным правом каждого мусульманского ученого. В этих случаях не имеют какой-либо ценности слова «Это уже доказано, этим все сказано, молчи и все», которые применимы только лишь в воспитании ребенка».

По мнению Мусы Джаруллаха, дело очищения пророческих высказываний от обмана и ошибок является более священным делом, чем предостережение передатчиков преданий-равиев от внесения субъективных посылок в передаваемые ими сообщения. Совершенно необязательно во что бы то ни стало опровергать цепочку передатчиков сообщения или задевать равиев. Если при оценке сообщений имело бы силу только то, что сказали древние ученые, то достаточно было бы иметь уши, а в уме надобности бы не было.

Муса Джаруллах, рекомендовавший нам размышлять о самых тонких подробностях сообщения, на основе которого мы хотим построить какое-либо умозаключение, считал:

«Если не считается грехом без размышления приводить хадисы, которые способны опровергнуть основы религии, то ни коим образом не может быть греховной свободная беседа и размышление о сообщениях, изложенных в книгах хадисов в качестве достоверных преданий. Лучше отвергнуть сообщение после размышления над ним, чем принять его без осмысления».

Приводя в качестве примера в этом аспекте сомнительные хадисы-фитны, Муса Джаруллах говорил:

«Среди хадисов фитны, которые приводятся в сборниках хадисов, несомненно, имеются очень важные и весьма красивые с научной точки зрения. Но среди хадисов фитны немало слов, которые не были сказаны Пророком, непорочность и чистота языка которого доказана. Я решительно отвергаю слова, которые были сказаны в качестве разъяснений или толкований к этим хадисам и мысли, рожденные больной фантазией. Ни в одном из моих опубликованных до нынешнего дня трудов я не опроверг ни одного пророческого хадиса. Но я, конечно же, опровергал фантазии и домыслы, собравшиеся вокруг этих хадисов, мысли, идущие вразрез с величием Ислама, взгляды, которые видят могущество и процветание Ислама только лишь в прошлом».

Выбрав из хадисов фитны для оценки хадисы, касающиеся Даджала Антихриста, он поднимает следующие вопросы:

«Если Даджал будет претендовать на божественность, если у него будут свой рай и свой ад, если он будет способен совершать любые сверхъестественные явления, если он в качестве властелина-победителя сможет править на земле два-три года, то не окажутся ли полностью низвергнутыми аргументы и доказательства, изложенные в каламических книгах в виде основы Послания и Пророчества? Если величайшие чудеса, которыми не владели пророки окажутся доступными Даджалу, то могут ли быть чудеса доказательством истинности Пророка?» 

В переведенной им книге «ал-Лузумийа» Муса Джаруллах, провозглашавший предшествование хадисов Корану, в деле оценки сообщений и преданий, как и во всех иных вопросах, придавал огромное значение разуму. Этот принцип подтверждается выдержкой из его сочинений:

«Разум есть мерило любой истины. Достоверность истины доказывается весами разума. То, что не имеет веса на чаше весов разума, не будет пользоваться спросом на рынке истины. Для убеждения в достоверности какого-либо сообщения необходима взаимосогласованность обладателей трезвого рассудка. Достоверное сообщение всегда соответствует общему мнению обладателей ясного разума. Сообщение, которое противоречит собору трезвого суждения, никогда не будет истинным. Но фантазии, взгляды и мнения любого отдельно взятого человека не могут расцениваться как плод его разумности».

В 1991 г., после возвращения Ленинграду исторического названия Санкт-Петербург, татарская интеллигенция возобновила издание газеты «Нур». Памяти Мусы Бигиева было посвящено одно из собраний общественности в Этнографическом музее.

В ноября 1999 г. в Анкаре состоялся симпозиум, посвященный памяти Мусы Бигиева в связи с 50-летием его кончины, а в декабре турецкие и татарские ученые провели конференцию в Казани, на которую была приглашена дочь богослова Фатима Мусовна Тагирджанова (1918-2006). Темой, объединившей всех выступавших, было творческое наследие Мусы Бигиева в современном мире. Прочитав памяти богослова суру из Корана, двухдневную работу конференции завершил турецкий ученый Мехмет Гермез, автор книги о Мусе Бигиеве.

Знаковым для потомков Бигиева стал 2006 г., когда в транслировавшейся по ТВ проповеди по случаю Курбан-байрама председатель Совета муфтиев Равиль Гайнутдин напомнил современному духовенству теорию «О Всеохватности Божественной милости» татарского богослова-реформатора Мусы Бигиева. Тогда же в проекте «Иджма» («Согласие») МАЭ им. Петра Великого (Кунсткамера) проф. РАН Е.А. Резваном был создан документальный фильм о нем.

Еще один фильм вышел в 2008 г., и на IV Фестивале мусульманского кино «Золотой минбар» в Казани картина «И раскололся месяц» (реж. Б. Баишев) получила приз «За вклад в дело исламского просвещения».

 bigievm.jpg

В ноябре 2008 г. в музее «Разночинный Петербург» работала выставка «Я этим городом храним», «Петербургская многонациональная семья», часть экспозиции которой была посвящена жизни и деятельности Мусы Бигиева.

Сирийский публицист Мухаммад Курд Али писал шестьдесят лет назад:

«Муса Джарулла действовал, основываясь на своих знаниях, он был прекрасным примером человека, созданного для того, чтобы посвятить свою жизнь служению религии и нравственности. Этот человек… был одним из тех ученых, которые не получают признания при жизни. Но его ценность все больше будет проявляться с течением веков. Его жизнь полна пользы и добра…»

Шейх уль-ислам (глава мусульман всей Османской империи) Мустафа Сабри, будучи непримиримым оппонентом Мусы Бигиева в вопросах нового осмысления основ ислама и запрещавшим издание и распространение его книг на территории страны, все же оставался объективным и, в конце концов, признался:

«Единственный, с кем не зазорно спорить, это ученый Муса Бигиев».

Эти слова религиозного лидера Османской империи дают возможность понять, на какой высокий уровень Муса Бигиев поднял исламскую теологическую проблематику.

Р. ВАХИТОВ

Исламский портал

 


Возврат к списку