Ислам как одна из традиционных конфессиональных общностей в России играет все более заметную роль в ее общественно-политической жизни. Будучи фактором формирования общественного сознания, а так же и поведенческих стереотипов, ислам оказывает существенное воздействие и на ход политических событий, включая и имеющие место в некоторых регионах России конфликты. Это свидетельствует об универсальности ислама как этноконфессионального фактора, который в различных ситуациях может проявить себя по-разному. А это, в принципе, вполне естественно, поскольку и сложившиеся в течение многих веков местные традиции проецируются в современных процессах, и общественно-политическая ситуация в регионах вносит свои коррективы в общую ситуацию возрождения ислама в России. Поэтому при исследовании различных проявлений исламского фактора, особенно в изучении его роли в общественном сознании, нужно исходить из того, что в России ислам не представляет собой единого социокультурного монолита. Исламские традиции в различных регионах проявляются по-разному, имеют множество оттенков. Необходимо учитывать и то, что наряду с выявлением общих тенденций функционирования ислама в России, большое значение имеют исследования, анализирующие ситуацию в конкретных регионах, особенно многоконфессиональных. В этой связи религиозная ситуация в Поволжском регионе представляет огромный интерес. Не только потому, что с этнической точки зрения среди мусульман России на первом месте по численности находятся народы тюркского языкового корня (татары, башкиры, ногайцы и др.) и татары в стране по численности занимают второе место. И не только потому, что мусульмане Центральной России, в основном, являются суннитами ханафитского мазхаба и в большей части проживают именно в этом регионе. А в первую очередь потому, что именно среди мусульман этого региона ислам в течение многих веков проявил многие свои потенциальные и интеллектуальные возможности и, без преувеличения, внес свой вклад в становление российского полиэтнического и поликонфессионального общества и российской государственности.
Изучение ислама в России всегда шло по двум направлениям. Во-первых, это - исламоведение, имевшее академическое и миссионерское направления. Во вторых, непосредственно мусульманское богословие, имеющее свою многовековую историю.
Мусульманское богословие в дореволюционный период в регионе представлен исследованиями самих татарских ученых, труды которых можно рассматривать как важнейшую источниковедческую базу для изучения мусульманской богословской мысли в целом, а также истории ислама среди татар. Эти исследования во многом определили так же характер становления мусульманского богословия и внутренние закономерности формирования мусульманского сообщества у татар с его многовековыми ханафитскими традициями. В частности, труды Абдулнасра Курсави, Габдрахима Утыз-Имяни, Шигабутдина Марджани, Мусы Бигиева, Зии Камали, Габдуллы Буби, Галимджана Баруди, и др. стали основополагающими в определении основных направлений татарской богословской мысли и, соответственно – идеологической основой формирования национального самосознания и определения места ислама в структуре общественного сознания[1].
Дореволюционные научные исследования казанских исламоведов так же представляют большой интерес. Правда, они в основной массе были написаны миссионерами-исламоведами. Тем не менее, для выяснения особенностей мусульманской общины региона, образа жизни татарского духовенства, основных направлений и религиозной национальной политики на местах исследования Н. Ашмарина, П. Знаменского, Н.И. Ильминского, Я.Д. Коблова, Е.О. Малова, А. Машанова, А. Можаровского, Н.П. Остроумова, Н.А. Фирсова и других содержат много ценного фактического материала и, что очень важно, дают возможность обозначить основные направления исследований в российском исламоведении в целом и в одном из крупнейших миссионерских центров – Казани[2].
Рассматривая особенности российского исламоведения дореволюционного периода, иногда утверждают, что главное отличие российского исламоведения от западных исламоведческих школ – это его неконфронтационный характер.
Такая точка зрения, не полностью характеризует действительное положение вещей. Действительно, академическое исламоведение было нацелено, в первую очередь, на выявление объективных закономерностей тех или иных явлений в области ислама и мусульманской уммы. Что касается казанской школы исламоведения, которая в своей основе была миссионерской и поэтому элемент конфронтационности, безусловно, в трудах представителей этой школы присутствует. Независимо от содержания исламоведческих исследований, мусульманское богословие и исламоведение были совершенно самостоятельными направлениями. Точек соприкосновения между ними нельзя сказать, что не было. Точки соприкосновения, в первую очередь, были в области объектов исследования, а не методологии.
Правда, к середине ХIХ в. ситуация несколько изменилась, о чем свидетельствует деятельность Ш.Марджани, Х.Фаизханова, которые поддерживали связи с российскими востоковедами, правда, больше историками и филологами, чем исламоведами. Но ситуация в сфере исламоведческих исследований в регионе, тем не менее, в дореволюционный период кардинально не изменилась.
Прежде чем говорить о конкретных публикациях советского периода, необходимо обозначить основные тенденции, которые были присущи в этот период исламоведческим исследованиям. Можно утверждать, что в данный период в отечественном востоковедении традиционно существовали два подхода к изучению ислама. Во-первых, исследователей ислам привлекал как важнейшая составляющая общественно-политической жизни мусульманских государств, без научного осмысления которого невозможно было проводить продуманную внешнюю политику советского государства в том или ином регионе мусульманского Востока. Поэтому было написано очень много трудов по истории и духовной культуре отдельных мусульманских государств, регионов (Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии, Центральной Азии и др.), где исламский фактор рассматривался как важнейший элемент общественно-политической жизни. Во-вторых, появлялись труды, продолжавшие лучшие традиции европейского и отечественного исламоведения. Однако по установившейся в мировом востоковедении традиции, исследователи ограничивались преимущественно классическим исламом и практически не рассматривали период Нового и Новейшего времени. При этом в основном исходили из того, что тюркский мир, тем более Поволжье, является периферией мусульманской цивилизации и поэтому не представляет большого интереса для изучения классического ислама.
Если эти тенденции проецировать на изучение российского, особенно “поволжского” ислама, то можно увидеть, что ни с точки зрения формирования “большой” политики, ни в плане изучения различных аспектов классического ислама он не привлекал внимания специалистов. Поэтому вполне естественно, если не считать атеистических исследований, в бывшем Советском Союзе ислам изучался в приграничных с другими мусульманскими государствами зонах (Средняя Азия, Кавказ), а центральные регионы страны практически оказались за пределами научных интересов исламоведов. Поэтому не случайно, что практически единственным исследованием, полностью посвященном исламу в России, можно назвать книгу Л. Климовича “Ислам в царской России” (М., 1936), которая хотя и входит в разряд атеистической литературы, тем не менее, используя многочисленные источники, архивный материал, раскрывает основные формы проявления религиозной политики государства по отношению к исламу.
Тем не менее, за годы советской власти появился ряд исследований, которые для изучения данной темы представляют значительный интерес. Среди публикаций советского периода особо необходимо выделить относящиеся к 1920-30-м годам, когда в условиях развернувшейся атеистической пропаганды появились книги татарских авторов, которые, реализуя идеологические установки партии и правительства, писали свои “обличительные” трактаты. Эти авторы, будучи когда-то или представителями духовенства, или зная татарское мусульманское общество изнутри, в своих книгах приводили много фактического материала. Немаловажно и то, что они, еще не до конца освоив марксистскую методологию, довольно часто занимали “объективистскую” позицию. По крайней мере, не идеологическая оценка данная ими исламу, а подача фактического материала свидетельствует об этом. Среди наиболее интересных исследований можно выделить труды Галимджана Ибрагимова[3], З. Музаффарова[4], Б. Ишемгулова[5], А. Аршаруни и Х. Габидуллина[6] и др. Особо следует выделить фундаментальное исследование Джамалутдина Валиди “Очерки истории образованности и литературы татар” (М.-Пб., 1923), где автор раскрывает основные вехи функционирования ислама среди татар, дает разностороннюю характеристику татарской конфессиональной школы кадимистского и джадидистского толка, крупнейшим татарским богословам и общественно-политическим деятелям XIX – начала XX веков.
В 1950-80-е годы среди исследований практически отсутствуют труды, специально посвященные исламу. В виде исключения можно выделить работы Р.Г. Балтанова[7], З.А. Ишмухаметова[8], Р.Б. Тагирова[9], где приводятся интересные социологические (у Р.Г. Балтанова, Р.Б. Тагирова) и историко-религиоведческие (у З.А. Ишмухаметова) сведения. Правда, нужно признать, что в этот период в литературоведческих, исторических, историко-педагогических и этнографических исследованиях можно найти очень много фактического материала, имеющего непосредственное отношение к формированию этноконфессионального сознания татар, месте конфессиональных учебных заведений в системе народного образования и др.
Одной из заслуживающей внимания тенденцией обществоведческих исследований в Татарстане в 70-80-е годы можно назвать становление нового направления – истории татарской общественной мысли. Труды татарских ученых К.Ф. Фасеева и Р.И. Нафигова стали первыми исследованиями[10] в этом направлении. Правда, только начиная с конца 70-х годов оно приобретает довольно четкую историко-философскую направленность с религиоведческим уклоном. Можно сказать, что труды Я.Г. Абдуллина заложили основу этому направлению в Татарстане[11].
В постсоветский период в обществоведческой науке произошли кардинальные изменения. В исламоведении также наметились новые тенденции. Одна из них – попытка синтеза классического исламоведения с современными исследованиями, стремление преодолеть известную ограниченность, выражавшуюся в рассмотрении религии как замкнутого феномена, мало подверженного внешним воздействиям, в том числе и политическим. Возрос интерес к российскому исламу. Правда, видимо, еще рано было говорить о том, что методологические стереотипы, идеологические и психологические предубеждения, сложившиеся за годы советской власти по отношению к исламу, окончательно преодолены. Ислам в России, превращающийся в важнейший фактор ее внутренней и внешней политики, сегодня изучается, в основном, историками и политологами. Поэтому пока преобладает выявление характера мусульманского фактора в общественно-политической жизни того или иного региона или государства в целом. Анализ ислама как этноконфессионального и культурного феномена в истории России и ее мусульманских народов еще не стал заметным явлением в отечественном исламоведении.
Если первая половина 1990-х годов стала периодом осмысления новых процессов и освоения новых методологических подходов, то начиная со второй половины 90-х уже появились серьезные исследования, которые открыли новую страницу в российском исламоведении.
В 1990-е годы заметно активизировались социологи и этнологи, которые рассматривают ислам в контексте этнической мобилизации и идентичности, выявляя многие его потенции, которые по-разному могут проявить себя в тех или иных ситуациях. С этой точки зрения данные исследования имеют и большое прикладное значение для прогнозирования всевозможных проявлений мусульманского фактора.
В постсоветский период и в Татарстане появились исследования, предпринимающие попытки по-новому осмыслить исламский фактор в истории общественной жизни татар. Правда, сразу нужно оговориться, что в постановке многих ключевых проблем, дающих возможность выявить особенности ислама в татарском обществе, до сих пор преобладают традиционные методологические подходы. Такие явления как джадидизм, кадимизм, татарский мусульманский реформизм все еще нуждаются в серьезных исследованиях.
Татарские ученые, воспитанные на традициях казанской школы истории общественной мысли, рассматривают ислам, в основном, в контексте развития прогрессивной философской мысли, не анализируя татарское традиционное общество, которое во многом формировало общественное сознание.
Тем не менее, труды татарских исследователей 1990- 2000 –х годов являются шагом вперед в изучении ислама в регионе. Работы Я.Г. Абдуллина, Г.Р. Балтановой, Р.М Амирханова, Р.Н. Мусиной, Д.М. Исхакова, А.Н. Юзеева, Ф.М. Султанова, Л.В. Сагитовой, Р.Ф. Мухаметдинова, Р.М.Мухаметшина, И.К.Загидуллина, Д.М.Усмановой, А.Ю.Хабутдинова, Р.Р.Салихова, А.И.Ногманова и др. в плане постановки проблем, и в использовании новых источников и фактического материала представляют значительный научный интерес[12].
В 2000-е годы в России среди новых тенденций в научно-образовательной сфере можно назвать и признание теологии как светского направления. Отношение к теологии в научной среде является неоднозначным, даже больше негативным, чем позитивным. Но в сфере научных исследований, тем не менее, эта проблема нашла свое своеобразное проявление: появилось целое поколение мусульманской интеллигенции, которое используя исламоведческий инструментарий, исследовало те или иные богословские проблемы[13]. Они могли проявить себя как мусульманские богословы только в узкой сфере, в основном при написании учебников для религиозных учебных заведений. А в области академических исследований они позиционировали себя как исламоведы, воспринимающие объект своего исследования через призму своей религии. Этот феномен очень наглядно свидетельствует о возрождении традиций мусульманского богословия с одной стороны, а с другой - о новом этапе исламоведческих исследований.
Мухаметшин Р. М. - доктор политических наук, профессор, ректор Российского исламского института
[1] О деятельности и мировоззренческих позициях этих мыслителей см. более подробно: Хайрутдинов А.Г. Последний татарский богослов (жизнь и наследие Мусы Джаруллаха Бигиева). – Казань, 1999; Марджани: наследие и современность. Материалы международной научной конференции. – Казань, 1998; Ислам в татарском мире: история и современность (материалы международного симпозиума). – Казань, 1997; Баишев Ф.Н. Общественно-политические и нравственно-этические взгляды Ризы Фахретдинова. – Уфа, 1996; Хусаинов Г. Ризаэтдин бин Фахретдин. Тарихи—биографик китап. – Уфа, 1997; Battal-Taytas A. Rizaeddin Fahreddin. Istanbul, 1958; Идиятуллина Г. Габденнасыйр Курсави. – Казань, 2003; Бертуган Бубыйлар хэм Иж—Бубый мэдресесе. – Казань, 1999; Ризаэтдин Фахретдин. – Казань, 1999; Шихабетдин Маржани. – Казань, 1998; Камалов Т. Зия Камали. – Казань, 1997; Юзеев А. Татарская философская мысль конца ХVIII-ХIХ веков. В 2-х кн. – Казань, 1998; Абдуллин Я. Татарская просветительская мысль. – Казань, 1976; Валидов Дж. Очерк истории образованности и литературы татар. – М-Пб., 1923; Баттал — Таймас Г. Муса Ярулла Биги: тормышы, эшчянлеге хям асярляре. – Казань, 1997; Юсупов М.Х. Шигабутдин Марджани – Казань, 2005; Юсупов М.Х. Галимджан Баруди. – Казань, 2004; Адыгамов Р. Габдрахим Утыз-Имяни. – Казань, 2005 Байбулатова Л.Ф. «Асар» Ризы Фахреддина: источниковая основа и значение свода. – Казань, 2006; Гимазова P.A. Просветительская деятельность Нигматуллиных-Буби. - Казань, 2004; Махмутова А.Х. Лишь тебе, народ, служенье! (История татарского просветительства в судьбах династии Нигматуллиных-Буби) – Казань, 2003; Махмутова А.Х. Пора и нам зажечь зарю свободы! (Джадидизм и женский вопрос). – Казань, 2006 и др.
[2] См. напр.: Ашмарин Н. Очерк литературной деятельности казанских татар-магометан за 1880-1895 гг. – М., 1901; Знаменский П. Казанские татары. – Казань, 1910; Ильминский Н.И. О системе просвещения инородцев и о Казанской крещено-татарской школе. – Казань, 1913; Его же. Письма Н.И. Ильминского к обер-прокурору святейшего синода К.П. Победоносцеву. – Казань, 1895; Коблов Я.Д. О магометанских муллах: религиозно-бытовой очерк. – Казань, 1998; Его же. О татарских мусульманских праздниках. – Казань, 1907; Малов Е.О. Миссионерство среди мухамедан и крещеных татар. – Казань, 1892; Его же. О татарских мечетях в России. – Казань, 1892; Машанов А. Обзор деятельности братства святителя Гурия за двадцать пять лет существования его. 1867-1892. – Казань, 1892; Можаровский А. Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 годы. – М., 1880; Остроумов Н.П. Мусульманская высшая школа (мадраса) // Журнал Министерства народного просвещения. – Новая серия. – Ч. 5. – 1906. – Октябрь; Его же. К истории мусульманского образовательного движения в XIX и XX столетиях // Мир ислама. – Т. 2. – 1913. – Вып. 5; Фирсов Н.А. Инородческие населения прежнего Казанского царства в новой России до 1762 и колонизация закамских земель в это время. – Казань, 1869 и др. См так же: Хабибуллин М.З. Из истории казанского исламоведения второй половины /XIX- начала ХХ века. - Казань, 2006.
[3] Ибрагимов Г. Татары в революции 1905-1907 годов. – Казань, 1926.
[4] Мозаффари З. Ишаннар. Ишаннар—дэрвишлар. – Казань, 1930.
[5] Ишемгулов Б. Патша хокумяте хэм моселманнарнын диния назарате. – Уфа, 1930.
[6] Аршаруни А., Габидуллин Х. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. – М., 1931.
[7] Балтанов Р.Г. Социологические проблемы в системе научно-атеистического воспитания (Проблемы конкретно-социологического анализа религии и атеизма в СССР). – Казань, 1973.
[8] Ишмухамметов З.А. Социальная роль и эволюция ислама в Татарии. – Казань, 1979.
[9] Тагиров Р.Б. Критерии религиозности и типология современного верующего (на примере ислама). Канд. дисс. - Казань, 1972.
[10] См.: Нафигов Р.И. Формирование и развитие передовой татарской общественно-политической мысли. Очерк истории 1895-1917 гг. – Казань, 1964; Фасеев К.Ф. Из истории татарской передовой общественной мысли (Вторая половина XIX – начало XX вв. – Казань, 1955; Его же. На путях пролетарского интернационализма. – Казань, 1971.
[11] Абдуллин Я.Г. Татарская просветительская мысль (социальная природа и основные проблемы). – Казань, 1976; Его же. Джадидизм, его социальная природа и эволюция // Из истории татарской общественной мысли. – Казань, 1979 и др.
[12] Абдуллин Я.Г. Джадидизм среди татар: возникновение, развитие и историческое место. – Казань, 1998; Исхаков Д.М. Феномен татарского джадидизма: введение к социокультурному осмыслению. – Казань, 1997; Его же. Проблемы становления и трансформации татарской нации. – Казань, 1997; Амирханов Р.М. Татарская социально-философская мысль средневековья (XIII – середина XVI вв.). – В 2-х книгах. – Казань, 1993; Его же. Татарская национальная идеология: история и современность // Панорама-форум. – 1996. – № 1; Мусина Р.Н. Ислам и мусульмане в современном Татарстане // Ислам в татарском мире: история и современность. – Казань, 1997; Сагитова Л.В. Этничность в современном Татарстане. Воспроизводство этничности в татарстанском обществе на рубеже 1980-1990-х гг. – Казань, 1998; Мухаметдинов Р.Ф. Зарождение и эволюция тюркизма. – Казань, 1996; Юзеев А.Н. Татарская философская мысль конца XVIII-XIX вв. – В 2-х книгах. – Казань, 1998; Султанов Ф.М. Ислам и татарское национальное движение в российском и мировом мусульманском контексте: история и современность. – Казань, 1999; Гарипов Н.К. Политика Российского государства в этноконфессиональной сфере в конце XVIII – начале XX вв.: Опыт духовного управления мусульман. Дисс. … к. и. н. – Казань: КГУ, 2003; Гильмутдинов Д.Р. Ислам и государство в средневолжском регионе России в 1870-1917 гг. (на материале Казанской губернии). Дис. … к.и.н. – Казань: КГУ, 2005; Кадырметова Н.Н. Этноконфессиональная политика российского правительства в XIX в. по отношению к нерусским народам Среднего Поволжья: историко-политический анализ. Дисс. … к. и. н. – Казань: КГУ, 2004; Ногманов А.И. Самодержавие и татары. Очерки истории законодательной политики второй половины XVI – XVIII веков. – Казань, 2005; Мухаметшин Р.М. Ислам в татарской общественной мысли начала XX века. – Казань, 2005; Набиев Р.А. Ислам и государство: Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. – Казань, 2002; Загидуллин И.К. Исламские институты в Российской империи: Мечети в европейской части России и Сибири. – Казань, 2007; Д.М.Усманова Мусульманское «сектантво» в Российской империи. – Казань, 2009; 91. Хабутдинов А. Ю. От общины к нации: татары на пути от средневековья к Новому времени (конец XVIII – начало XX вв.) – Казань, 2008; Мухаметзарипов И.А. Функционирование шариата в округе Оренбургского магометанского собрания в конце VIII- начало ХХ вв. – Казань, 2012 и др.
[13] Якупов В. М. Ислам в Татарстане в 90-е годы. — Казань, 2005; Якупов В. М. К пророческому исламу. — Казань, 2006; Адыгамов Р.К. Габдрахим Утыз-Имяни – Казань, 2005; Шагавеев Д.А. Татарская богословско-философская мысль (XIX – нач. XX вв.). -Казань, 2008; Сабиров Н.Р.Роль суфийских традиций в развитии татарской богословской мысли XVII – XVIII вв.: Основные направления и проблематика. Дисс. … к. и. н. – Казань, 2013; Марданшин М.М. Сунгатулла Бикбулатов как историк ислама и мусульманской цивилизации. Дисс. … к. и. н. – Казань, 2008; Маликов Р.И. Правовые основы деятельности и социальное положение мусульманского духовенства Казанской губернии в конце XIX – начала XX вв. . Дисс. … к. и. н. – Казань, 2011 и др.
Количество показов: 3172