Проблема иджтихада в трудах Габдуллы Буби

Один из религиозных реформаторов и представитель семьи Нигъматуллиных-Буби – Габдулла Буби оставил не сгладимый след в истории татарской общественно-религиозной мысли татар начало XX века. Благодаря сво­ей де­я­тель­ности в об­лас­ти об­ра­зо­ва­ния и об­щест­вен­ной жиз­ни он зас­лу­жил ува­же­ние и лю­бовь на­се­ле­ния. Яв­лял­ся од­ним из чле­нов пар­тии «Ит­ти­фак аль-мус­ли­мин», сыг­рав­шей в ис­то­рии та­тарс­ко­го на­ро­да немаловажную роль. Из­вест­ный ли­те­ра­ту­ро­вед Дж. Ва­ли­ди в 20-е гг. XX в., оце­ни­вая его тру­ды, пи­сал: «Аб­дул­ла Бо­би и Зия­ут­дин Ке­ма­ли при­над­ле­жат к бо­лее мо­ло­до­му по­ко­ле­нию му­суль­манс­ких уле­мов и яв­ля­ют­ся уче­ни­ка­ми и расп­рост­ра­ни­те­ля­ми идей еги­петс­ких ре­фор­ма­то­ров. Ли­те­ра­тур­ную де­я­тель­ность они со­е­ди­ни­ли с про­фес­сорс­кой в ос­но­ван­ных ими мед­ре­се (в Уфе и в д. Иж-Бо­би), ко­то­рые бы­ли глав­ны­ми рас­сад­ни­ка­ми ре­фор­ма­торс­ких идей ис­ла­ма. Здесь име­ет мес­то не толь­ко от­ре­че­ние от ста­рой схо­лас­ти­ки, не толь­ко ст­рем­ле­ние к чис­то­му и чест­но­му по­ни­ма­нию ис­ла­ма, но и тен­ден­ция к пол­но­му при­ми­ре­нию ис­ла­ма с сов­ре­мен­ной ев­ро­пейс­кой куль­ту­рой. Они ви­дят в Ко­ра­не ту цент­раль­ную ис­ход­ную точ­ку, из ко­то­рой бе­рет на­ча­ло прог­рес­си­ру­ю­щая че­ло­ве­чес­кая куль­ту­ра» [1].

Под вли­я­ни­ем ре­фор­ма­то­ров Аб­до, А. Мид­ха­та Габдулла Буби на­чи­на­ет со­е­ди­нять ре­ли­гию и куль­ту­ру. Этой те­ме он пос­вя­тил свои тру­ды: «Ис­ти­на», «П­ри­ме­не­ние ис­ла­ма к ос­но­вам ци­ви­ли­за­ци­и», «С­по­собст­вует ли прог­ресс нау­ки и прос­ве­ще­ния без­ве­рию?», «М­но­го­женст­во, при­ме­ни­тель­но к ги­ги­е­не», «Прош­ло ли вре­мя идж­ти­ха­да». Из не­о­пуб­ли­ко­ван­ных ра­бот сле­ду­ет наз­вать «Пу­те­шест­вие по Тур­ции и Ара­ви­и», пе­ре­вод «Са­хи­хе Бу­ха­ри» и пос­лед­ние час­ти «Ис­ти­ны».

Ос­нов­ные воп­ро­сы, об­суж­да­е­мые Г. Бу­би, свя­за­ны с та­ки­ми ка­те­го­ри­я­ми фик­ха как «идж­ти­хад», «так­лид». Со­дер­жа­ние их конк­ре­ти­зи­ро­ва­лось еще в ран­нем ис­ла­ме. Пос­ле ухо­да из жиз­ни пер­вых му­суль­ман, сви­де­те­лей пра­во­вых ре­ше­ний про­ро­ка Му­хам­ме­да, с рас­ши­ре­ни­ем тер­ри­то­рии ха­ли­фа­та ученые-за­ко­но­ве­ды столк­ну­лись с не­об­хо­ди­мостью ре­ше­ния мно­жест­ва воп­ро­сов, не упо­мя­ну­тых в пря­мой фор­ме в Ко­ра­не и сун­не. Опас­ность рас­хож­де­ния и отк­ло­не­ния от це­лей ша­ри­а­та тре­бо­ва­ла раз­ра­бот­ки ст­ро­гих пра­вил фор­му­ли­ро­ва­ния пра­во­вых норм на ос­но­ве этих ис­точ­ни­ков, что пос­лу­жи­ло толч­ком к оформ­ле­нию те­о­рии и ме­то­до­ло­гии фик­ха — усул ал-фикх.

С воз­ник­но­ве­ни­ем в XIX в. ре­фор­ма­торс­ких те­че­ний в ис­ла­ме возникают тен­ден­ции к воз­рож­де­нию аль-идж­ти­ха­да, имеющие целью пе­рес­мот­реть ис­ламские прин­ци­пы с по­зи­ций сов­ре­мен­ной жиз­ни.

Не вся­кий мог за­ни­мать­ся этой проб­ле­ма­ти­кой. Бы­ли оп­ре­де­лен­ные ус­ло­вия идж­ти­ха­да [2, с. 145]: 1) зна­ние арабс­ко­го язы­ка со все­ми его грам­ма­ти­чес­ки­ми и лек­си­чес­ки­ми тон­кос­тя­ми; 2) зна­ние на­и­зусть Ко­ра­на, уме­ние его ис­тол­ко­вы­вать грам­ма­ти­чес­ки и по смыс­лу, зна­ние всех обс­то­я­тельств по­яв­ле­ния как це­лых сур, так и от­дель­ных ая­тов; 3) зна­ние сун­ны и ком­мен­та­ри­ев к ней; 4) зна­ние обс­то­я­тельств сло­же­ния сог­лас­но­го мне­ния (идж­ма’) и рас­хож­де­ния (их­ти­лаф) по глав­ным воп­ро­сам фик­ха; 5) вла­де­ние ме­то­ди­кой ин­терпре­та­ции из­би­ра­е­мых пра­во­вых ма­те­ри­а­лов; 6) яс­ное по­ни­ма­ние за­да­чи, ко­то­рую ста­вит пе­ред со­бой уче­ный; 7) зд­ра­вая оцен­ка по­лу­чен­ных вы­во­дов; 8) убеж­ден­ность в ве­ре и пре­дан­ность ей [3].

Проб­ле­ма идж­ти­ха­да и так­ли­да не пе­рес­та­ва­ла вол­но­вать му­суль­манс­ких мыс­ли­те­лей и в пос­ле­ду­ю­щие ве­ка. В раз­ное вре­мя, с раз­ных по­зи­ций ее рассмат­ри­ва­ли Ибн Рушд (1126-1198), ал-Бай­да­ви (ум. в 1316), Ибн-Тай­мия (ум. в 1328), Ибн Кай­йим ал-Джау­зия (ум. в 1355), Дж. Аф­га­ни (1839-1897), М. Аб­до (1849-1905). На ру­бе­же XVIII-XIX вв. и в та­тарс­кой об­щест­вен­ной мыс­ли по­я­ви­лись «пер­вые лас­точ­ки», как Г. Утыз Имя­ни (1754-1834), Г. Кур­са­ви (1776-1812), Ш. Мард­жа­ни (1818-1889).

Од­на­ко в пер­вой по­ло­ви­не XIX в. при­вер­жен­цев этих идей бы­ло ма­ло, что способствовало к их изг­на­нию. Г. Кур­са­ви был да­же при­го­во­рен к смер­ти. Вы­ход на сце­ну джа­ди­диз­ма при­вел к расп­рост­ра­не­нию и уко­ре­не­нию в об­щест­ве идей идж­ти­ха­да, пос­ле­до­ва­те­ля­ми ко­то­ро­го ста­ли М. Би­ги­ев, Г. Ба­ру­ди, З. Ка­ма­ли, братья Бу­би, Р. Фах­рет­ди­нов и др. Габ­дул­ла Бу­би из­дал кни­гу «П­рош­ло ли вре­мя идж­ти­ха­да?», пол­ностью ос­ве­ща­ю­щую эту проб­ле­ма­ти­ку. За ос­но­ву им был взят труд Ибн Кай­йим ал-Джау­зия «Агъ­ля­ме аль-Му­вакъ­кы­гыйн». Он счи­тал, что «ра­зум­ный че­ло­век ни­ког­да не за­даст воп­рос: «П­рош­ло ли вре­мя идж­ти­ха­да?». Это воп­рос ри­то­ри­чес­кий, и нет не­об­хо­ди­мос­ти на не­го от­ве­чать» [4, с. 3].

Ре­ли­ги­оз­но-ре­фор­ма­торс­кие, об­щест­вен­ные взг­ля­ды Г. Бу­би от­ра­жа­ют свое­об­раз­ную адап­та­цию ис­ла­ма к условиям буржуазного общества, вклю­чая по­пыт­ку возв­ра­ще­ния к вре­ме­нам Му­хам­ме­да, кон­цеп­цию «отк­ры­тия две­рей идж­ти­ха­да» и ре­фор­му пре­по­да­ва­ния в мед­ре­се. Он ра­то­вал за воз­рож­де­ние прин­ци­пов ран­не­го ис­ла­ма, за возв­рат к ос­но­вам куль­ту­ры вре­мен Му­хам­ме­да, прес­ле­дуя цель «о­чис­тить» ис­лам от нов­шеств. Для то­го, что­бы очис­тить­ся от этих нас­ло­е­ний, по­я­вив­ших­ся пос­ле смер­ти про­ро­ка и его спод­виж­ни­ков, Г. Бу­би пы­та­ет­ся раск­рыть смысл ре­ли­гии. «Ч­то та­кое ре­ли­гия? Этот воп­рос, столь же расп­рост­ра­нен­ный у каж­до­го на­ро­да, сколь и труд­ный сре­ди дру­гих фи­ло­софс­ких воп­ро­сов. И хо­тя у каж­дой ре­ли­ги­оз­ной об­щи­ны есть свой от­вет на этот воп­рос, боль­шинст­во из этих от­ве­тов предс­тав­ля­ют со­бой лишь ил­лю­зию и субъ­ек­тив­ное мне­ние. Ве­ли­кие мыс­ли­те­ли, изу­чав­шие раз­лич­ные кон­фе­ссии и иде­о­ло­ги­чес­кие возз­ре­ния, приш­ли к вы­во­ду о том, что ре­ли­гия — это врож­ден­ное ощу­ще­ние че­ло­ве­ком Бес­ко­неч­но­го Ве­ли­ко­го Мо­гу­щест­ва, сот­во­рив­ше­го Все­лен­ную, обуст­ро­ив­ше­го ее Сво­им ра­зу­мом и муд­ростью и поль­зу­ю­ще­го­ся аб­со­лют­ной властью во вся­ком де­ле, а так­же ис­пы­ты­ва­е­мое че­ло­ве­ком врож­ден­ное ощу­ще­ние на­ли­чия у не­го ду­ши, ко­то­рая бу­дет жить не толь­ко в этом ми­ре и в этом сос­то­я­нии, но и в дру­гом ми­ре и в дру­гом сос­то­я­ни­и» [5, с. 204].

«О­соз­на­ние и ощу­ще­ние Мо­гу­щест­ва и ду­ши, – про­дол­жа­ет Г. Бу­би, – и яв­ля­ет­ся в са­мой прос­той фор­ме врож­ден­ной или ес­тест­вен­ной ре­ли­ги­ей. И Все­выш­ний че­рез Сво­их пос­лан­ни­ков ру­ко­водст­во­вал­ся же­ла­ни­ем вер­нуть лю­дей к ней, нап­рав­лял лю­дей, по­ка­зы­вал бо­гоу­год­ные пос­туп­ки, опи­сы­вал бо­жест­вен­ные ка­чест­ва и мо­раль­ные пред­пи­са­ния, что яв­ля­ет­ся про­из­вод­ным от врож­ден­ной ре­ли­ги­и» [5, с. 205-206]. В сво­их рас­суж­де­ни­ях он не оди­нок. Нап­ри­мер, М. Би­ги­ев при­дер­жи­вал­ся это­го же мне­ния, объ­яс­няя ре­ли­гию «ес­тест­вен­ным и врож­ден­ным сос­то­я­ни­ем че­ло­ве­ка» [6].

Врож­ден­ная ре­ли­гия, из­на­чаль­но име­ю­ща­я­ся в каж­дом, по мне­нию ав­то­ра «Ис­ти­ны», яв­ля­ет­ся ис­точ­ни­ком прог­рес­са, ко­то­рый конт­ро­ли­ру­ет и нап­рав­ля­ет чувст­ва, вс­ледст­вие че­го че­ло­век раз­ви­ва­ет­ся. «В че­ло­ве­ке есть мно­го чувств и уст­рем­ле­ний, оп­ре­де­ля­ю­щих его внут­рен­ний и внеш­ний об­лик, об­раз жиз­ни, спо­соб обуст­ройст­ва зем­ли и поль­зо­ва­ния ее пло­да­ми, а так­же зас­тав­ля­ю­щих ра­до­вать­ся то­му, что он уме­ет, пе­ча­лить­ся сво­им ут­ра­там и ст­ре­мить­ся к со­вер­шенст­ву. Поэ­то­му мы ви­дим, что каж­дый че­ло­век ст­ре­мит­ся к сво­бо­де и не­за­ви­си­мос­ти, за­щи­те сво­их прав, при­об­ре­те­нию то­го, в чем он нуж­да­ет­ся; он стре­мит­ся пре­вос­хо­дить дру­гих» [5, с. 206]. Но ст­рем­ле­ние лю­дей к сво­бо­де и не­за­ви­си­мос­ти при­ве­ло к по­яв­ле­нию фи­ло­со­фов раз­ных нап­рав­ле­ний, при­дер­жи­ва­ю­щих­ся про­ти­во­по­лож­ных взг­ля­дов, в свя­зи с чем по­я­ви­лись и раз­ные но­вов­ве­де­ния в ор­то­док­саль­ном ис­ла­ме.

Ес­ли че­ло­век неп­ре­рыв­но от­да­ет слу­же­нию ве­ре, сво­им убеж­де­ни­ям, как и слу­же­нию светс­ким де­лам, все свои внеш­ние и внут­рен­ние си­лы, свой ра­зум, мысль, во­об­ра­же­ние, то под вли­я­ни­ем ра­зу­ма че­ло­век все ча­ще на­хо­дит­ся в пле­ну сво­е­го во­об­ра­же­ния, ког­да пы­та­ет­ся по­нять не­поз­на­ва­е­мое че­ло­ве­чес­кой мыслью. Пос­коль­ку у во­об­ра­же­ния бес­ко­неч­ное мно­жест­во пу­тей и прост­ранст­во его безг­ра­нич­но, то каж­дый на­род, каж­дое пле­мя соз­да­ли от­ли­ча­ю­щи­е­ся друг от дру­га ду­хов­ные, ре­ли­ги­оз­ные нап­рав­ле­ния, что по­ро­ди­ло про­ти­во­ре­чия и во врож­ден­ной ре­ли­гии. «Каж­дый на­род, каж­дая от­дель­ная груп­па объ­я­ви­ли ис­тин­ны­ми свои убеж­де­ния, наз­вав их ре­ли­ги­ей и про­возг­ла­сив се­бя но­си­те­ля­ми Бо­жест­вен­но­го Отк­ро­ве­ния. Из-за это­го ис­лам, ког­да-то быв­ший прос­той, ес­тест­вен­ной, про­ник­ну­той ду­хом Бо­жест­вен­ной ре­ли­ги­ей, сде­ла­лся слож­ным, ис­кусст­вен­ным, ос­но­ван­ным на че­ло­ве­чес­ком во­об­ра­же­нии [5, с. 212]. Вс­ледст­вие это­го сре­ди лю­дей воз­ник­ли раз­до­ры и про­ти­во­ре­чия, че­ло­ве­чест­во раз­де­ли­лось на пле­ме­на, ко­то­рые на­ча­ли меж­ду со­бой неп­ри­ми­ри­мую враж­ду, из-за че­го на­ру­ши­ли нор­мы и обы­чаи ци­ви­ли­зо­ван­ной жиз­ни. «И нет ни­че­го уди­ви­тель­но­го в от­ка­зе нау­ки и прос­ве­ще­ния от ре­ли­гии, точ­но так же, как нет ни­че­го уди­ви­тель­но­го в том, что от­дель­ные лю­ди прод­ви­ну­лись по пу­ти прог­рес­са в той сте­пе­ни, в ка­кой от­ка­за­лись от ре­ли­гии, и в той же сте­пе­ни прев­зош­ли низ­ких лю­дей, объ­яв­ляв­ших се­бя ис­тин­но ре­ли­ги­оз­ны­ми и не умев­ших де­лать ни­че­го хо­ро­ше­го, кро­ме чте­ния мо­литв, соб­лю­де­ния пос­тов и ис­пол­не­ния дру­гих ре­ли­ги­оз­ных пред­пи­са­ний» [5, с. 212].

Че­ло­веку, который позволяет ве­ре конт­ро­ли­ро­вать его мысли и чувст­ва, необходимо за­ду­мать­ся о сох­ра­не­нии и бе­зо­пас­нос­ти сво­ей жиз­ни. Поэ­то­му «по при­чи­не не­об­хо­ди­мос­ти са­мо­за­щи­ты воз­ник­ла во­ен­ная нау­ка. Для до­бы­ва­ния и при­об­ре­те­ния на­доб­ных ему ве­щей по­я­ви­лись спе­ци­а­лис­ты и уче­ные, т.е. ин­же­не­ры, ме­ха­ни­ки, хи­ми­ки и дру­гие, сде­лав­шие лю­дей не­за­ви­си­мы­ми от при­ро­ды и нау­чив­шие лю­дей ис­поль­зо­вать ее за­ко­ны для сво­ей поль­зы. Каж­дая но­вая воз­мож­ность про­буж­да­ла в че­ло­ве­чес­кой на­ту­ре ск­ры­тые чувст­ва. И ес­ли бы че­ло­век не мог с уме­рен­ностью поль­зо­вать­ся дос­тав­ши­ми­ся ему си­ла­ми, он ос­тал­ся бы ди­ким, сто­ял бы ни­же дру­гих жи­вых су­ществ и не смог бы вы­жить на Зем­ле. Ми­ро­вая ис­то­рия сви­де­тельст­ву­ет, что каж­дую на­цию, вы­хо­дя­щую из ди­кос­ти на аре­ну ци­ви­ли­за­ции, ве­ла за со­бой ве­ра, и она по­ка­зы­ва­ла ей вер­ный путь» [5, с. 208].

Но по про­ис­шест­ви­ю вре­ме­ни мно­гие за­бы­ли об этом и от­да­ли­лись от ре­ли­гии. То, что они от­ри­ца­ют в ней, бы­ло вне­се­но еще их пред­ка­ми. «Поэ­то­му есть неч­то бо­лее уди­ви­тель­ное, – ут­верж­да­ет Г. Бу­би, – а имен­но то, что эти предс­та­ви­те­ли наук и прос­ве­ще­ния, не исс­ле­дуя ис­тины, из­ло­жен­ные в ве­ре, по­ла­гая ее вы­дум­кой, яв­ля­ю­щей­ся пре­пятст­ви­ем на пу­ти че­ло­ве­чес­ко­го прог­рес­са, при­ни­ма­ют­ся от­ри­цать все ре­ли­ги­и» [5, с. 213].

Про­дол­жа­ю­ща­я­ся враж­да меж­ду ре­ли­ги­ей и светс­ким об­щест­вом при­ве­ла к от­чуж­де­нию прог­рес­сив­но мыс­ля­щих лю­дей от ве­ры. «Мы ви­дим сво­и­ми гла­за­ми, – пи­шет Г. Бу­би, – что у на­ро­дов, дос­тиг­ших боль­ших ус­пе­хов, мно­го­ве­ко­вая враж­да к ре­ли­гии в ито­ге при­ве­ла лишь к двум яв­ле­ни­ям. Пер­вое – это из­бав­ле­ние че­ло­ве­ка от вы­ду­мок, ск­ры­вав­ших­ся под име­нем «ре­ли­ги­я»; вто­рое – при­об­ще­ние к зд­ра­во­му и вер­но­му пу­ти поз­на­ния, ос­но­ван­но­му на ра­зу­ме и опы­те. Ко­неч­но, эти на­ро­ды счи­та­ли дан­ные яв­ле­ния про­ти­во­ре­ча­щи­ми ре­ли­гии. Од­на­ко путь, ко­то­рый прош­ли эти на­ро­ды, со­от­ветст­ву­ет тре­бо­ва­ни­ям Бо­жест­вен­ной и ес­тест­вен­ной ре­ли­гии, т.е. ис­ла­ма, хо­тя они об этом и не по­доз­ре­ва­ли… Сле­до­ва­тель­но, путь, име­ну­е­мый эти­ми на­ро­да­ми «пу­тем от­ри­ца­ния ре­ли­ги­и» и «науч­ным пу­тем», яв­ля­ет­ся собст­вен­но пу­тем ис­ла­ма» [5, с. 215].

Они, са­ми не по­доз­ре­вая, пос­ле­до­вав внут­рен­не­му го­ло­су, дос­тиг­ли то­го, к че­му ст­ре­ми­лись. «Об­ра­зо­ван­ные лю­ди, счи­тая се­бя не­ре­ли­ги­оз­ны­ми и нему­суль­ма­на­ми, сле­дуя по пу­ти ис­ла­ма, дос­тиг­ли вер­шин бла­го­денст­вия и сде­ла­ли нас сво­и­ми не­воль­ни­ка­ми и слу­га­ми. Мы же, на­хо­дясь в пле­ну сво­их фан­та­зий, на­зы­ва­е­мых «ре­ли­ги­ей», яв­ля­ем­ся ми­шенью для нас­ме­шек лю­дей уче­ных и об­ра­зо­ван­ных, на­хо­дим­ся под их властью и ку­па­ем­ся в собст­вен­ном не­ве­жест­ве» [5, с. 216].

Продолжение следует.

Заведующий кафдрой таарского язык аи национальной культуры РИИ Гимазова Р. А.