Феминизм «завалился» на платке

Феминизм «завалился» на платке 22 Марта 2011

Хиляль Каплан была задушена запретами 28 февраля[1], после стала активисткой, а сейчас и пишет, и говорит о свободах. Почему? А потому, что по ее мнению во многих вопросах она по-прежнему не свободна. Она берется за перо не только для борьбы за платок, но и для других еще не разрешенных проблем. И мы вместе с Хилял Каплан решили разораться в проблемах, которые были скрыты.


Почему писательницы в платке всегда пишут о страданиях?

Мне не кажется выделять такую отдельную категорию – «писательница в платке». Ведь упростить все легко, и это является узкой точкой зрения. Но после того, как женщина появляется в общественном месте в платке, платок для нее становится выражением символического смысла. Для каждого, кто видит ее, она, хочет того или нет, становится примером «женщины в платке».

В какой мере Вы относитесь к этой категории?

Собственно говоря, я и занимаюсь тем, что выступаю против сведения каждого человека к какой-то категории. Именно этому посвящены мои речи и книги. Я стараюсь показать, что являюсь личностью более, чем «женщиной в платке».

А с какого времени мы стали «женщинами в платке»?

Категория, именуемая «женщина в платке», не возникла вдруг по желанию самих женщин. Например, в нашей стране шииты стали выступать с требованиями: «Воспринимайте нас как шиитов». Также и курды… Но нам государство сказало: «Если ты пришла в класс в платке, то выходи». И с этого времени мы стали женщинами, занесенными в черный список по причине нашего платка. К сожалению, так как дискриминация происходила именно по этому признаку, мы и защищали себя именно в этой категории.

А сколько нас? И все ли мы одинаковы?

В действительности, женщины, носящие платок, не являются гомогенной группой. Есть женщины, носящие платок по османскому обычаю, но есть и крайне современные и феминистки. Поэтому мы не вмещаемся в рамки определения «женщины в платке». Мы более, чем только это. Собственно, это доказывается и на примере писательниц в платке. Например, мы видим, что в разных газетах авторы-женщины в платке выказывают совершенно различные друг от друга взгляды по самым разным темам.

О чем пишут эти женщины?

Я и не думаю, что они пишут только о проблемах, связанных с платком. Среди них есть очень эрудированные. Есть те, кто интересуется литературой, социальными теориями, в то же время есть и писательницы-активистки. Мы не сосредоточены только на одной теме. В этих разных темах мы можем придерживаться и разных точек зрения. По-моему, это разнообразие и является богатством.

А существует ли культура самокритики?

Заниматься самокритикой необходимо, но высказываются и аргументы в пользу запрета платка. В этом вопросе надо быть очень внимательным. Женщины в платке может выказывать какую-то слабость при защите прав других. Но запрет платка независимо от его субъектов сам по себе является несправедливостью. Поэтому, что бы совершали эти субъекты, какие бы ошибки не делали, это не позволяет заявлять о правомерности запрета платка.

Как относятся феминисты к платку?

Феминизм в Турции «завалился» с того момента, когда был запрещен платок. В 2008 году было одно заявление: «Мы защищаем друг друга». Кроме того, существует декларация, подписанная феминистами и отдельными женщинами- активистками, носящими платок, о помощи друг другу. Под этой декларацией стоит и моя подпись. Хоть таких примеров немного, но они есть. В выступлениях 28 февраля вместе с женщинами в платке участвовали и женщины, не надевающие платок. В Университете Багазичи (в Стамбуле) мы выступали против смены ректора. Тогда моя одна подруга, носящая короткие юбки, надела платок и пришла поддержать меня.

По-вашему, прав ли наш премьер-министр, критикуя женщин, не носящих платок?

Критика премьер-министра правомерна в том пункте, что большинство женщин, не носящих платок, не воспринимают головное покрывало как одно из оснований для освобождения женщин. Они говорят: «Платок является одним из последствий агрессивной мужской сексуальности». Между тем, основным результатом выставления женщиной на показ своего тела является превращение его в продукт, товар. Взгляните на любой рекламный каталог и вы увидите, что к месту или нет полуобнаженная женщина используется для создания привлекательного образа того или иного товара. Если платок, в первую очередь, предотвращает превращение женщины в предмет, значит, об этом надо бы как следует подумать.

Может, причиной этого является разное у нас восприятие запрещенного…

Все люди в своей сути формируются под воздействием определенных общественных кодов. Мы стараемся оставаться внутри границ запрещенного, обозначенных Аллахом. Другие же стараются жить, не преступая границ запрещенного, которые диктует им общество. В результате никто не выходит на улицу в ночной рубашке. И женщины, и мужчины одеваются соответственно определенным нормам, потому что общество велит им делать именно так. Для нас же есть еще более важные, чем диктуемые обществом, границы запрещенного – установленные для нас Аллахом. Поэтому пусть те, кто говорит мне о необходимости освобождения, пусть не изображает, что сам не подчиняется законам общества. Он сам подчиняется определенным нормам, только если для нас границы устанавливает Аллах, то для него – общество.

Является ли платок символом свободы?

Носить платок и ходить с непокрытой головой – все это само по себе не связано с свободой. Ведь свобода, прежде всего, должна быть в душе. Для меня свобода – подчиняясь Аллаху, отдалиться от своего нафса. Другой может считать себя свободным, являясь рабом своего нафса, потому что живет не в соответствии с установленными им самим нормами, а в соответствии с нормами, установленными другими.

Существует проблема ношения платка в начальной школе…

Проблему платка в начальной школе я воспринимаю так. Если смотреть с точки зрения фикха, платок становится обязательным по достижении девочкой совершеннолетия. Если говорить со светской точки зрения, то существует декларация прав человека. И там зафиксировано право семьи воспитывать ребенка в соответствии со своей религией. Собственно, семья заставляет девочек прикрывать, например, ноги. И никто не задается вопросом, а согласно ли сама девочка. Но когда дело доходит до платка, здесь сразу возникают проблемы.

Существует своего рода манифест «Мы все еще не обрели свободу», выпущенный в виде книги. Там есть и Ваше имя. Как это случилось?

В 2008 году при изменении Конституции планировалось отменить запрет платка. Мы, три подруги, носящие платок, распространили тогда заявление «Мы все еще не обрели свободу». Это заявление содержит в себе все то, что пытается воплотить сейчас правящая партия.

Что послужило для Вас образцом в Вашей деятельности?

Если я, как мусульманка, вижу где-то попрание прав и воспринимаю это как попрание прав с точки зрения Ислама, и если при этом, самое меньшее, не разделю это как свою беду, то в моей вере следует сомневаться.

Ведь наш Пророк (с.а.в.) жил именно так. Его заботили не только свои собственные проблемы, но и любое притеснение, где бы оно ни имело место. Как мы выступаем против запрета платка, точно так же, считая это притеснением, должны выступать против попыток уничтожить курдов.

В таком случае, в чем же разница между светскими речами и речами мусульман?

Если вы обратите внимание, то в Турции невозможно существование политики, основанной на мусульманской идентичности. Например, невозможно в институтах создать кружок студентов-мусульман. Между тем в Америке или Европе это весьма распространенное явление. Я думаю, что должно существовать образование, определяемое как «мусульманская политика». В вопросе прав и свобод также с точки зрения Ислама, т.е. под влиянием Корана и Сунны, можно занять свою позицию. В этом отношении в Турции мы видим влияние и отражении позиции мусульман.

Какую форму приняли отношения между светскими и религиозными кругами?

В светской среде мне часто приходится слышать одно и тоже, а именно: когда видят образованную женщину или женщину-ученую в платке, то говорят: «Вы отличаетесь от других женщин в платке». Некоторые носящие платок женщины отвечают в таком ключе: «Я такая же, как и вы, любите меня». Это проявление комплексов, потому что мусульман отличает от других их образ жизни. Если мы одинаковы по образу жизни, по поступкам, мечтам, то в чем же разница между нами? Ведь не в куске же ткани, и не должна быть в нем. Я говорю это не для того, чтобы развивать отчуждение. Я думаю, что такой подход необходим для построения правильного диалога.

Когда и как вы приняли решение стать активисткой?

Деятельность активистов я рассматриваю как дуа в действии. В 2002 году в Университете Бильгилер, где я училась, был введен запрет на платок. Тогда полтора года я училась заочно. Потом было сообщение Фатиха Алтайлы в «Хуррияте». В то время журналисты проникали на занятия и делали снимки скрытой камерой. Словно бы сообщая о каких-то представляющих опасность элементах, заголовок гласил: «Девушки в платке приходят на занятие в Университет Бильгилер». После этого в нашем учебном заведении начался запрет.

И что же вы сделали?

Наши преподаватели-атеисты проводили для нас занятия в кондитерских, принимали там экзамены. Наши подруги, придерживающиеся самых разных взглядов, старались нам помочь, предлагая: «Давайте и мы наденем платок и придем вас поддержать». Они переживали даже еще больше, чем мужчины-мусульмане.

Тогда я подумала: «Если это государство считает подобное самым подходящим для меня то, что же оно еще считает подходящим для других?» С того времени я стала искать, интересоваться политической историей Турции и социологией. До этого моей специализацией была психология, теперь стала социология. Среди учащихся мы организовали сбор подписей, сделали заявление для прессы, но запрет все равно был введен.

Приходилось ли Вам снимать платок?

Было время, когда я приходила на занятия в шапочке. Было время, когда мы играли в прятки с охраной, проникали на занятия через пожарный выход и не выходили из аудитории. Университет стал местом, где я немало помучилась.

Если бы Вас не затрагивал вопрос свобод, стали ли бы Вы писательницей?

Быть писателем для меня, значит быть «страдающим человеком»? Чтобы поведать о своих страданиях от безвыходного положения я взялась за перо. Запрет платка стал для меня поворотной точкой. Другой такой точкой стали похороны Гранта Динка[2]. Меня вдохновили двести тысяч человек, пришедших на эти похороны. Если бы я была свободной, то писательницей бы не стала.

Почему?

Потому что мы, женщины в платке, не можем работать по специальности, по которой обучались. Поэтому, считая «я могу только писать и читать, у меня есть только это», ведем свою борьбу. Например, Сибел Эраслан могла бы стать деканом в каком-нибудь университете, судьей или же прокурором, но так как перед нею были закрыты все эти дороги, предпочла вести борьбу пером. Женщины в платке стали искать спасение в этом.


Ссылки:

1. После переворота 28 февраля 1997 года в Турции был введен ряд запретов, направленных против религии – запрещено ношение платка, детей до 12 лет обучать религии и т.п.

2. Известный журналист, главный редактор армянской газеты Agos, выходящей в Стамбуле. В своих работах поднимал тему геноцида армян в период Первой мировой войны. 19 января 2007 года был застрелен возле здания редакции газеты.


Источник: www.ihlassondakika.com


Количество показов: 4919

Возврат к списку