За последние годы многие молодые мусульмане славно потрудились, чтобы овладеть арабским языком. Однако большинство из них палец о палец не ударили, чтобы хотя бы немного улучшить свой русский. И о каком качестве переводов после этого можно говорить? Более того, как показывает опыт личного общения, абсолютное большинство религиозно образованных мусульман не знакомы с наукой о теории перевода. Они даже не знают, что существует такая дисциплина. И сильно удивляются, когда впервые слышат об этом. Впрочем, это не мешает им браться за переводы религиозных текстов.
Интересно и другое. Очень часто коверкают русский язык именно те, кто выступает за русско-ориентированные мечети. Люди, владеющие великим и могучим немногим лучше Джумшута и Равшана смело взбираются на минбар и ведут проповедь на чистейшем птичьем диалекте русского языка. И если такому проповеднику кто-то намекнет, что неплохо было бы обогатить свой словарный запас чтением произведений Л.Толстого, то он ответит, что истинное знание только в арабских книгах. А затем, что-то вспомнив, добавит: «Толстой? А-а-а. Слышал о нем. Это же он принял ислам». Потом мы удивляемся, почему образованная интеллигенция не ходит в мечеть.
В мечеть надо ходить даже вопреки имаму. Но когда имам каждую пятницу своим языком потрошит мозг образованного человека, то это выдержит далеко не каждый. Нечто похожее периодически случается в моей семье. Когда я (которому на ухо не медведь, а стадо слонов, не наступили, а сплясали лезгинку) в домашней тиши иногда пытаюсь исполнить какую-нибудь песню, то это приносит моей супруге, имеющей музыкальное образование, невыразимые душевные страдания. Подобные муки испытывают и представители интеллигенции, когда слышат речи многих наших религиозных проповедников. Только в отличие от моей супруги, они разворачиваются и уходят. Мы же плюем им в спину и кричим вдогонку: «Лаанат Аллаха будет на кальбе того, кто трижды без сабаба оставит джума». Повторюсь: в мечеть надо ходить даже вопреки имаму.
Забавно наблюдать за людьми, у которых не хватает слов, чтобы перевести на русский какую-нибудь арабскую цитату. Вместо того, чтобы признаться в этом, они часто прикрываются громкими словами о божественности арабского языка, мол, ни один язык в мире не способен передать всех его оттенков и нюансов. И, дескать, именно поэтому перевод одного предложения они превращают в долгие пространные рассуждения. Конечно, если мы говорим о разновидностях верблюдов, то для их описания русский будет гораздо беднее арабского. А если речь заходит об описании зимы? Наст, изморозь, иней – вряд ли бедуин из пустыни сразу поймет, что здесь имеется ввиду и тем более сможет подобрать соответствующие слова. А может ли арабский язык состязаться с эскимосами в количестве слов для обозначения моржа? А с чукчами – в количестве наименований оленя или разновидностей снега? Для своего природно-географического ареала и культурно-исторического контекста каждый язык по-своему божественен! Но даже при всем при этом, в большинстве случаев проблемы межкультурной коммуникации могут быть вполне преодолены, правда, при условии, если переводчик владеете обоими, а не только одним языком.
Не надо путать также перевод и толкование. Многие религиозные понятия не передаваемы одним словом, но это не значит, что они непереводимы. Для того, чтобы объяснить, что обозначает, скажем, слово «рух» даже у опытных духовников могут уйти годы (и этого все равно будет мало). Но ведь на растолкование слова «дух» потребуется не меньше времени. Дело здесь не в языке, а в глубине понятия.
Поэтому факт того, что арабский – это язык божественного Корана отнюдь не отменяет то, что многие религиозные деятели российского ислама просто малограмотны в контексте владения государственным языком своей страны. И иногда, обращаясь к ним, в сердцах хочется воскликнуть: «Хватит птичьего языка! Говорите на родном или учите русский!»
